Всего ничего прошло времени — и прежний мой мрачный настрой да вся эта галиматья ассоциаций с чистилищем и адом теперь вспоминались с улыбкой. Последняя между прочим доступна и котам… правда, не всегда заметна со стороны.
Что ж, если сравнивать мое новое место жительства хоть с приютом, а хоть даже с магазином, то на райские кущи оно вполне тянуло. За вычетом, понятно, тех нескольких часов, что были потрачены на визит к ветеринару. Приютившая меня девушка… не назову ее хозяйкой, ибо не может одно разумное существо быть хозяином другого. Так вот, приютившая меня девушка обитала в уютной, со вкусом обставленной, двухкомнатной квартире, оказавшейся, вдобавок, довольно просторной. Моя, во всяком случае, тоже не будучи нищенской коморкой, уступала ей и метражом, и меблировкой. «И откуда у людей деньги?» — задался я на этот счет совсем не кошачьим вопросом.
Как узнал я еще в дороге, девушку звали Гулей. И эта Гуля, честь ей и хвала, к заботе о моей скромной четвероногой персоне подошла с вдохновением на грани фанатизма. После осмотра ветеринара и пары прививок я был, несмотря на сопротивление, хорошенько отмыт, высушен феном и расчесан. И получив после всего этого награду за терпение — блюдце молока с накрошенной в него колбасой — я впервые за много дней смог расслабиться. По-настоящему. Так, чтоб не думать вообще ни о чем, и почти ничего в этой жизни не опасаться.
И как-то сами собой улетучились и сны о прежней жизни, докучавшие мне в приюте.
Уходя по утрам на работу, Гуля никогда не забывала накормить меня да снабдить едой и молоком впрок. А по возвращении непременно спрашивала, как прошел мой день («уж всяко легче, чем твой»), снова кормила… не забывая при этом и о физической форме своего питомца. Для поддержания последней в ход пошли: маленький мячик, пара пластмассовых шариков, да шнурок с привязанным к нему бантиком. Со всем этим добром мы могли играть не менее получаса.
Иногда, впрочем, Гуле бывало не до игр: возвращаясь усталой, она в изнеможении ложилась на диван, принимаясь разглядывать очередной журнал. Из тех, что печатаются на дорогой глянцевой бумаге, и в которых цветные картинки занимают в разы больше места, чем текст.
Подсаживаясь рядом я, одновременно настойчиво, но с осторожностью, принимался теребить ее передней лапой. «Хватит валяться, давай поиграем», — пытался сказать я ей этим, поскольку сам-то устать за день не мог при всем желании. Да только, увы, в такие моменты сообразительность отказывала Гуле напрочь. «Я тоже соскучилась по тебе, Полосатик», — только и могла ответить она, легонько поглаживая меня по шерсти.
