— Какой онъ добрый! Онъ просто скандала боится.
— Такъ какъ-же, Груша? Мнѣ пора домой ѣхать.
Мать поднялась съ кресла.
— Вы и поѣзжайте. Я васъ не задерживаю.
— Да не хотѣлось-бы мнѣ уѣзжать, пока вы не помиритесь. Вѣдь я ночь спать не буду.
— Не могу я съ нимъ помириться!
Мать, охая и ахая, расцѣловалась съ дочерью и зятемъ, и уѣхала домой.
Аграфена Семеновна, дабы не разговаривать съ мужемъ, легла на диванѣ внизъ лицомъ. Онъ подсѣлъ къ ней на диванъ. Она лягнула его ногой.
— Не можешь все еще уходиться? Закусила удила? Ну, подождемъ…
Потроховъ удалился въ кабинетъ, раскрылъ торговую книгу и сталъ щелкать на счетахъ.
Черезъ полчаса онъ пошелъ обратно въ спальню къ женѣ, но спальня оказалась запертой на замокъ.
— Груша! — крикнулъ онъ. — Отвори!
Отвѣта не послѣдовало.
Потроховъ стучался долго. Жена не отворила ему.
Потрохову пришлось спать въ кабинетѣ.
Потроховъ всталъ, какъ и всегда, чтобы, напившись кофе, идти къ себѣ въ лавку. Въ столовой пыхтѣлъ самоваръ, стоялъ кофейникъ, но жена не выходила изъ спальни, и спальня была заперта.
Онъ постучался въ дверь и какъ можно болѣе ласковымъ голосомъ крикнулъ женѣ:
— Грушенька, съ добрымъ утромъ! Вставать, милочка, пора! Девятый часъ. Самоваръ на столѣ.
Въ отвѣтъ послышался голосъ жены:
— Я спать хочу! Съ самоваромъ можешь одинъ возиться.
Потроховъ подумалъ: «все еще того… дуется… И сонъ не подѣйствовалъ».
Выпивъ стаканъ кофе, онъ опять стукнулъ въ дверь и крикнулъ:
— Мнѣ въ лавку уходить надо, но…
— Ну, и проваливай! — отвѣчала изъ-за двери жена.
— Да дѣло-то не въ этомъ. А передъ уходомъ въ лавку, я хотѣлъ посовѣтоваться съ тобой, что намъ взять на завтра въ театръ — два кресла или ложу.
— Что хочешь, то и бери. А мнѣ никакого театра не надо.
«Не сдается, не сдается. Все еще грызетъ удила», — опять подумалъ онъ, умолкъ, въ лавку идти медлилъ, отдалъ ключи отъ лавки приказчикамъ и ждалъ, когда жена выйдетъ изъ спальни.
Пробило девять, а жена все еще не показывалась изъ спальни. Часовая стрѣлка передвинулась къ половинѣ десятаго, и Потроховъ былъ какъ на иголкахъ. И съ женой ему увидѣться хотѣлось, да и въ лавку нужно было идти. Въ десять часовъ утра онъ назначилъ придти въ лавку агенту заграничнаго торговаго дома Мертингъ и сынъ, чтобъ сдѣлать ему заказъ на товаръ. Агентъ былъ пріѣзжій и сегодня собирался уѣхать въ Москву за заказами.
Потроховъ вздыхалъ.
— Ахъ, ты жизнь купеческая! Уѣхать изъ дома — пожалуй, жену прозѣваешь, караулить жену — можетъ агентъ уѣхать. А товаръ сезонный, нужный.
