Изумлению Сосницкого не было границ, когда он, войдя в квартиру Леонидова, увидал массу актеров и знакомых друзей, облаченных во фраки и белые галстухи. Начались поздравления, чтение речей, стихотворений и даже пение под специально написанную Аубелем музыку [8] на слова, сочиненные хозяином дома Леонидовым. Эти стихи не отличались поэзией, но зато таили в себе много искреннего чувства. Аккомпанировал оперный капельмейстер К. Н. Лядов, пел Петров. Некоторые строфы из этого музыкального приветствия сохранились в моей памяти. Начало его таково:
Грянь лихая
Песнь былая!
Пойте все искусству в дар,
Пойте, деда вспоминая
И его репертуар!
Он был истиннным артистом,
Представляя типы лиц,
Был танцором, машинистом,
Видостаном средь певиц.
Ловкий, статный, с звучной речью,
Он гусар был удалой;
Он давал простор сердечью,
Представляя свет большой.
Вспомни сюжетный и выходной,
Каким артистом был дед Сосницкий.
И т. д. в этом же роде.
Когда же все присутствующие сели за трапезу, П. А. Каратыгин прочел прелестное стихотворение [10].
Сосницкий! Юбилей твой впереди у нас,
О нем идут пока переговоры.
Не дождалися мы на этот раз,
Чтоб разрешенье нам прислали из конторы.
Но кто рад празднику, так тот до света пьян.
Твой праздник торжество заслуги и искусства.
Твое здоровье, наш почтенный ветеран!
По братски пьем его от искреннего чувства.
Своим талантом ты театр наш украшал,
Был представителем искусства ты полвека,
И кто ж в лице твоем из нас не уважал
Артиста честного, прямого человека?
Итак, достойному — достойно воздадим:
Поклонимся ему, как старшему меж нами,
И многолетие ему провозгласим
Единым сердцем и устами.
После этого чтения сейчас же, не выходя из-за стола, все присутствующие пропели «многая лета». Сосницкий всем происходившим был тронут до слез.
Вообще день этот прошел весело, шумно и свежо сохранился в моей памяти. Покойный артист Алексей Михайлович Максимов так подгулял, что в конце вечера у него вдруг потемнело в глазах. Когда нужно было увозить его домой, он громко заявлял:
— Темно! Свету, как можно больше свету!. Давайте огня! Еще, еще и еще!
И он до тех пор не вышел из квартиры Леонидова, пока не расставили по всей лестнице, чуть не на каждой ступени по свечке, причем двое сопровождали его до самой кареты с большими массивными канделябрами.
Это празднество было увертюрой настоящему торжеству, имевшему место в зале Руадзе, ныне Кононова, 22-го марта 1861 года. На этом юбилее присутствовали два директора императорских театров: только что вышедший в отставку A. М. Гедеонов и вновь поступивший А. И. Сабуров. Из Москвы, в качестве депутатов, приехали знаменитый М. С. Щепкин и С. В. Шумский, приветствовавшие Ивана Ивановича адресом от московской императорской труппы. Не было недостатка в литераторах, ученых и самых знатных людях из высшего столичного общества, не говоря уже о полном сборе всего артистического мира Петербурга.
