Тотчасъ же по вступленіи на престолъ императора Николая юный графъ Михаилъ Павловичъ Засѣкинъ поступилъ въ Кавалергардскій полкъ и шумно, весело зажилъ въ Петербургѣ. Мать съ двумя дочерьми осталась въ Москвѣ. Засѣкинскій домъ затихъ еще болѣе. Хворая графиня жила почти скаредно, но ежемѣсячно посылала крупныя суммы денегъ сыну въ Петербургъ. Эти посылки, наконецъ, стали вліять на управленіе всѣми помѣстьями. Двѣ вотчины были уже въ опекунскомъ совѣтѣ.
Напрасно письменно и устно при рѣдкихъ свиданіяхъ просила графиня сына воздержаться и не жить безпутной жизнью, губя слабое здоровье. Юный графъ не слушался…
Наконецъ, однажды два дома-флигеля, выходившіе на улицу, преобразились.
Обыватели Николы Линючаго немало удивились. На этихъ домахъ появились вывѣски, а въ горницахъ, гдѣ широко, но не сытно жила немногочисленная плохо одѣтая дворня Засѣкинскаго дома, появились жильцы.
Графиня начала уже изыскивать доходы. Она разсудила вмѣстѣ съ управителемъ, что, если оба пустовавшіе флигеля обратить въ квартиры и отдавать въ наймы, то получится сумма, какъ разъ необходимая для ежегоднаго ремонта всего дома.
Прошло шесть лѣтъ. Двухъ дочерей графини уже не было въ Засѣкинскомъ домѣ. Одна умерла, другая вышла замужъ и, получивъ свою часть, уѣхала съ мужемъ въ Польшу. Графиня, оставшись одна, стала еще пуще хворать и, по совѣту врачей, выѣхала на заграничныя воды. И ей уже не суждено было вернуться въ Засѣкинскій домъ. Скончавшись на водахъ въ Германіи, она была похоронена сыномъ временно въ чужой землѣ… но въ ней и осталась на вѣки.
Долго простоялъ Засѣкинскій домъ темнымъ, пустымъ, мертвымъ, но за это время произошло нѣчто важное. Обывателямъ околодка Николы Линючаго было мало извѣстно, да и не любопытно, что творилъ въ Петербургѣ веселый кавалергардъ, графъ Михаилъ Павловичъ. Но однажды эти обыватели всполошились. Въ глубинѣ тѣнистаго сада Засѣкинскаго дома сошлись рабочіе и повалили великолѣпную каменную ограду. И вдругъ оказалось, что половина сада была продана какому-то купцу изъ отпускныхъ дворовыхъ. Чрезъ годъ около Засѣкинскаго дома садъ былъ уже не великъ, а за этимъ садомъ поднимались каменные дома купца Матрешина, а мимо нихъ вдругъ прошла улица подъ названіемъ «Новая». Дома, построенные купцомъ среди жилья, оказались на улицѣ. Земля и дома стали ему въ тридцать тысячъ, а теперь стоили полтораста.
Графъ Михаилъ Павловичъ, ни разу не заглянувшій въ московскій домъ, изрѣдка присылалъ приказы, о которыхъ узнавалъ и много толковалъ весь околодокъ. Однажды пришелъ приказъ уничтожить оранжереи, бывшія въ саду, а въ другой разъ было указано отправить мраморное изваянье императрицы Екатерины въ Петербургъ по адресу богатаго нѣмца-негоціанта. Фамильный chef-d'oeuvre былъ графомъ подаренъ нѣмцу за какія-то услуги, якобы имъ оказанныя графу.
