— Хорошо ли ты людей довольствовала?
— Кажись, всѣмъ довольствовала, ваше превосходительство: ни одинъ солдатикъ во всю дорогу не печаловался.
— А въ книжкѣ у тебя расписывались?
— Какія тамъ книжки!.. я не грамотная!..
— Хорошо, ступай!..
— А какъ-же квитанція?..
— Приди послѣ.
— Да когда же?
— Хоть часа черезъ три.
— Такъ я стану собираться назадъ, ваше превосходительство: мой-то при смерти лежитъ!…
— Хорошо, хорошо, ступай!..
Послали спросить солдатъ: довольны ли они распоряженіями этой дѣвушки во время пути?
— Матери родной не надо! отвѣчали тѣ:- во всю дорогу сама за всѣми присматривала, сама за всѣми ухаживала!..
— Нѣтъ ли отъ кого на нее жалобы?
— Какая жалоба?!.. Матери родной, и той бы такъ всѣмъ не угодить!. Ундерамъ всѣмъ руки прижала.
— Какъ ундерамъ?
— А такъ: какой ундеръ не по ней:- «я тебя арестую, говоритъ, ты у меня не балуй!»… Вотъ всѣ ее и слушали, оттого и порядки были…
Пришла эта дѣвушка въ генералъ-губернатору; тотъ далъ ей, какъ слухи носились, двадцать пять рублей серебромъ за ея заслуги и отпустилъ.
Славная была, должно быть, дѣвушка!
Передамъ я вамъ еще слѣдующій разсказъ ратника.
Живши въ Харьковѣ, трудно было не видать раненыхъ, а ежели кто хотѣлъ поговорить съ ними, то такихъ вещей наслышался бы, что долго и не позабылъ бы…
Я любилъ съ ними разговаривать, и меня всегда поражало добродушіе солдатъ, а въ особенности ратниковъ. Какъ теперь вижу одного обоянскаго ратника, лежавшаго за ранами въ харьковскомъ временномъ госпиталѣ.
— Гдѣжь тебя угораздило? спросилъ я у него.
— Знамое дѣло, подъ самимъ Севастополемъ былъ: подъ Севастополемъ и хватило.
— Да ты что дѣлалъ въ Севастополѣ?
— Палилъ.
— Какъ палилъ?
— Изъ пушекъ палилъ!
— Ты вѣдь не умѣешь палить?
— Насъ, братецъ ты мой, учили палить изъ пушекъ, отвѣчалъ ратникъ, строго посмотрѣвъ на меня.
— Учили?
— Цѣлыхъ, братецъ ты мой, три дня учили палить! Палить изъ пушекъ, не учимшись, совсѣмъ нельзя.
— И въ три для ты выучился?
— Какъ есть выучился!…
— И стрѣлялъ?
— Мало того — палилъ: на караулѣ стоялъ, всю, значитъ, службу справлялъ.
— Какъ такъ?
— А вотъ, примѣрно, поставятъ тебя караулить бомбу, ядро… Ты, какъ завидишь эту бомбу, и должонъ кричать: бомба!..
— Да какъ же ее ты завидишь?
— Это все видно!.. Вотъ летитъ, ты и кричишь: бомба! а то: ядро!
— Какъ же тебя угораздило? повторялъ я свой вопросъ, желая узнать, при какихъ обстоятельствахъ былъ раненъ этотъ знатокъ артиллерійскаго дѣла.
— Да какъ хватило бомбой въ землю, въ стѣну, то есть: стѣнку-ту обвалило, меня до половины той землей да камнями и засыпало! Спасибо еще добрымъ людямъ, скоро отрыли, а то бы пришлось и совсѣмъ пропадать!..
