Я изъявилъ на это свое согласіе.
— «Петръ Егоровичь, Алексѣй Семеновичь!» сталъ онъ звать ватамановъ: «подойдите сюда: вотъ его степенство хочетъ васъ поподчивать.»
Къ намъ подошли четыре мужика, два ватамана и два рѣльщика, въ крѣпкихъ тулупахъ, въ осташковскихъ сапогахъ.
— «Здравствуйте, ваше степенство!» сказалъ мнѣ большой ватаманъ, снявъ шапку, поклонился мнѣ и тотчасъ же надѣлъ; онъ, сознавалъ, что такому человѣку, какъ большой ватаманъ, непристойно стоять безъ шапки ни передъ какимъ лицомъ.
Всѣ мнѣ поклонились и тоже надѣли шапки; я имъ тоже поклонился.
— «Что, ваше степенство», началъ большакъ: «пріѣхали посмотрѣть на наши промыслы?»
— Да, пріѣхалъ полюбоваться, отвѣчалъ я.
— «На наши промыслы много народу ѣздитъ взглянуть», степенно сказалъ ватаманъ.
Мой проводникъ между тѣмъ досталъ два полуштофа водки, одинъ сунулъ, ни слова не говоря, рѣльщику, а другой откупорилъ.
— «Забылъ, бѣда, стаканчикъ захватить», торопливо проговорилъ онъ: «да и закусить не взялъ. Большой ватаманъ, дай рукавицу!»
— «У насъ и закусить найдется», сказалъ ватаманъ, подавая рукавицу: «горячаго нѣтъ, а рыбничекъ [22] у всякаго за пазухой; безъ того нельзя: цѣлый день не ѣвши нельзя; варить на озерѣ негдѣ, такъ хоть сухова пожуешь.»
Мой проводникъ налилъ въ рукавицу водки и поднесъ большому ватаману.
— «Подноси его степенству», сказалъ онъ, отстраняя рукавицу и указывая на меня.
— Я не хочу, отвѣчалъ я ему: я привезъ водку, васъ поподчивать.
— «Намъ безъ васъ пить не приходится», проговорили и ватаманы и рѣльщики: «безъ хозяина какое питье! Безъ хозяина питья не бываетъ!»
Я хлебнулъ; мнѣ подали начатый рыбникъ. Мои проводникъ долилъ и подалъ большому ватаману.
— «Будь здоровъ!» сказалъ онъ мнѣ и полегоньку выпилъ.
Проводникъ, поднеся другому ватаману, откупорилъ другой полуштофъ, далъ рѣльщику рукавицу, исправлявшую должность рюмки, налилъ въ нее водки, встряхнулъ, посмотрѣлъ на полуштофъ, еще подлилъ и отрывисто сказалъ: «пей!» Тотъ выпилъ; напослѣдокъ онъ вылилъ остальное и подалъ другому рѣльщику.
— «Ну, ваше степенство, возьми у насъ рыбки» сказалъ мнѣ большой ватаманъ.
— Сдѣлай одолженіе, продай!
— «А много ли вашему степенству надо?» спросилъ меня большой ватаманъ.
— Да на уху только, отвѣчалъ я.
— «Объ этомъ тебѣ съ нами нечего разговаривать! Семенъ». сказалъ онъ, обращаясь къ моему проводнику: «отбери его степенству рыбки получше — на ушку, да лещика два-три побольше — зажарить!»
Мнѣ не хотѣлось даромъ брать у нихъ ни рыбки на ушку, ни лещика зажарить; но мой Семенъ выбралъ рыбу что ни есть лучшую, завязалъ въ платокъ и положилъ въ сани. Дѣлать было нечего. Я, сказавши спасибо, получилъ въ отвѣтъ «не на чемъ», и поѣхалъ къ другой тонѣ.
