— «Это-то и есть грязь», вполголоса сказалъ мнѣ мой товарищъ.
Еще далеко было до кнѣи, а въ крыльяхъ уже много попадалось рыбы и вцѣпившихся раковъ; но ловцы на рыбу не обращали никакого вниманія: она оставалась на тѣхъ же крыльяхъ, только мальчишки, которыхъ было здѣсь десятка полтора, увидавъ крупную рыбину [21], бросались за нею. Большею частію на мальчишекъ не обращали вниманія; только крикнетъ кто нибудь изъ ловцовъ, коли ему мѣшаютъ:
— «Куда ты, малецъ! — Э, пострѣлъ!»
На что малецъ-пострѣлъ тоже съ своей стороны рѣшительно не обращалъ никакого вниманія, лѣзъ за другой рыбиной, на что тотъ же ловецъ не говорилъ ему ни слова.
Но возгласы были очень рѣдки, и ловцы, молча, сильно тянули неводъ: во всемъ было видно какое-то удивительное спокойствіе, величавость.
— «Эко сколько этой дряни — раковъ набралось!» сказалъ мой проводникъ.
— Отъ чего же дряни? спросилъ я.
— «Да вѣдь ракъ вцѣпится въ неводъ, его и не отцѣпишь», отвѣчалъ онъ: «случится весь неводъ стянутъ; такъ мы ихъ ногами мнемъ….. руками ничего не сдѣлаешь.»
— А вы раковъ не продаете?
— «Кому на озерѣ продашь! А въ городъ везти нельзя: ракъ морозу боится.»
На крыльяхъ больше-и-больше показывалось рыбы, мальчишки чаще-и-чаще бросались за большой рыбиной.
— «Матка близко!» крикнулъ большакъ.
Всѣ ловцы, тянувшіе неводъ, дружно встряхнули крылья невода и вся рыба, взлетѣвъ на сажень къ верху, свалилась въ высоху.
— «Разомъ! разомъ!» опять крикнулъ ватаманъ. И опять ловцы встряхнули рыбу къ маткѣ.
— «Матка показалась», сказалъ ловецъ.
— «Кольца отнимай!» отдалъ приказъ большой ватаманъ.
Пущенныя колечниками кольца почти вылетѣли изъ воды.
Стали вытаскивать матню. Рыба въ ней заполоскалась, забилась. Вытащивъ матню, отнесли ее отъ высоха сажени на двѣ и высыпали рыбу на ледъ. Большой ватаманъ подошелъ къ рыбѣ; къ высоху подошелъ малый ватаманъ; и его ловцы стали вытаскивать свой неводъ, тѣмъ же порядкомъ, только безъ колечниковъ; кольца были вынуты въ одно время съ первыми. Большой ватаманъ сливаломъ сталъ отбрасывать большую рыбу въ сторону, а рыбаки, наскобливъ топоромъ снѣгу, стали имъ пересыпать рыбу, чтобъ не смерзлась. Вынули матню малаго ватамана, и рыбу высыпали отдѣльно; большой ватаманъ и тамъ отбрасывалъ большую рыбу; рыбаки тоже пересыпали снѣговъ. Большой ватаманъ что-то шепнулъ одному ловцу, на тотъ разъ бывшему мокрякомъ, и всѣ отошли, и рыбаки и ловцы, въ сторону.
— «Теперь, ваше степенство», училъ меня проводникъ: «коли хотите, можно поподчивать ватамановъ.»
