— И я тоже.
— Вы простите, что я пришел к вам в маске, — продолжал наш странный посетитель, — но таково желание высокопоставленного лица, по поручению которого я взял на себя ведение всего дела. Вместе с тем я должен вам объявить, что я назвался вымышленным именем.
— Я это знал, — ответил сухо Гольмс.
— Обстоятельства требуют величайшей осторожности. Нужно во что бы то ни стало избавить одну царствующую династию от скандала, который мог бы ее серьезно скомпрометировать. Признаюсь откровенно, что речь идет династии, царствующей в княжестве О…
Гольмс откинулся на спинку кресла и закрыл глаза.
— Я это тоже знал, — пробормотал он.
Повидимому, пораженный этими словами, незнакомец с удивлением взглянул на довольно небрежно сидевшего перед ним самого знаменитого и искусного сыщика Европы. Гольмс медленно открыл глаза и бросил нетерпеливый взгляд на своего клиента.
— Если вашему высочеству будет угодно рассказать мне все в подробностях, — заметил он, — я испробую дать надлежащий совет.
Незнакомец вскочил с кресла и начал шагать взад и вперед по комнате. Затем он с жестом отчаяния сорвал маску со своего лица и бросил ее на пол.
— Вы правы, — воскликнул он, — я князь! К чему это скрывать?
— Не понимаю, к чему? — пробормотал Гольмс. — Прежде чем ваше высочество еще слово сказали, мне было известно, с кем я имею счастье вести дело.
Наш странный посетитель снова сел и провел рукой по своему высокому белому лбу.
— Но вы поймете, вы должны понять, что я не привык лично вести подобные дела! И все-таки я в этом щекотливом деле не мог довериться третьему лицу, так как я этим самым всецело отдавал себя в его руки. Я приехал инкогнито в Лондон в надежде получить от вас надлежащий совет.
— В таком случае, я слушаю, ваше высочество, — проговорил Гольмс, снова закрывая глаза.
— Вот в чем дело. Пять лет тому назад я познакомился во время моего продолжительного пребывания в Варшаве с известной авантюристкой Ирэной Адлер. Вам это имя, вероятно, не совсем незнакомо?
— Будь так любезен, доктор, взгляни в моем списке, — проговорил Гольмс, не открывая глаз.
Несколько лет тому назад он начал систематически записывать все то, что казалось ему важным, так что почти нельзя было найти человека, о котором у него не было бы каких-нибудь сведений. На этот раз я нашел касающиеся ее сведения между биографиями еврейского раввина и одного контр-адмирала, автора труда о морских рыбах.
— Ну, посмотрим-ка, — проговорил Гольмс. — Хм! Родилась в Нью-Джерси в 1858 году. Альт, хм… Ла Скала, хм… Примадонна Варшавской императорской оперы, да! Бросила сцену. Ага! Живет в Лондоне… Совершенно верно! Ваше высочество завязали знакомство с этой молодой особой и написали ей несколько компрометирующих вас писем, обратное получение которых в настоящее время было крайне бы желательно. Так ли это?
