— Ну, вотъ и чай заваренъ! — возвѣстила Дотъ, суетясь, какъ ребенокъ, играющій «въ хозяйство». — Вотъ тутъ окорокъ, вотъ масло, поджаренный хлѣбъ и все остальное! Вотъ тебѣ корзина для мелкихъ свертковъ, Джонъ, если они у тебя есть. — Куда ты запропастился, Джонъ? Смотри, не урони дитя подъ рѣшетку Тилли, сдѣлай милость!
Надо замѣтить, что миссъ Слоубой, вопреки ея довольно рѣзкому отвѣту на замѣчаніе хозяйки, обладала рѣдкимъ и удивительнымъ талантомъ ежеминутно попадать въ бѣду со своимъ питомцемъ: уже не разъ его недолгая жизнь подвергалась черезъ нее опасности. Фигура у Тилли была сухопарая, угловатая, такъ что одежда какъ будто угрожала свалиться съ ея острыхъ плечъ, на которыхъ она болталась, какъ на вѣшалкѣ. Костюмъ этой юной лэди былъ замѣчателенъ одной особенностью; нянька любила щеголять въ фланелевомъ корсажѣ блекло-зеленаго цвѣта, зашнурованномъ на спинѣ на подобіе корсета. Вѣчно пяля глаза на окружающіе предметы, всѣмъ восхищаясь, а главное безпрестанно любуясь совершенствами своей хозяйки и ея младенца, миссъ Слоубой, хотя и ошибалась слегка въ своихъ сужденіяхъ, но отдавала должное головѣ и сердцу миссисъ Пирибингль; къ сожалѣнію, нельзя того же сказать о головѣ ребенка, которую она умудрялась то и дѣло приводить въ соприкосновеніе съ дверными косяками, буфетами, перилами лѣстницъ, кроватными столбиками и иными посторонними предметами. Однако все это были честные результаты постояннаго изумленія Тилли Слоубой, которая не могла нарадоваться привѣтливому обхожденію своихъ хозяевъ, какъ и своему житью въ такомъ комфортабельномъ домѣ. Дѣло въ томъ, что у нея не было ни роду, ни племени ни съ отцовской, ни съ материнской стороны, и Тилли воспитывалась насчетъ общественной благотворительности, какъ подкидышъ.
Видъ маленькой миссисъ Пирибингль, вернувшейся со двора вмѣстѣ съ мужемъ и какъ будто помогавшей ему нести корзину, (которую на самомъ дѣлѣ тащилъ онъ самъ), позабавилъ бы васъ почти такъ же, какъ забавлялъ онъ добряка Джона. Пожалуй, эта сцена показалась потѣшной и сверчку, по крайней мѣрѣ, онъ снова принялся трещать во всю мочь.
— Ишь ты! — подхватилъ хозяинъ, по обыкновенію растягивая слова. — Никакъ сегодня вечеромъ онъ веселѣе обыкновеннаго.
— Это навѣрное принесетъ намъ счастье, Джонъ! Такъ всегда бывало. Когда сверчокъ поселится на очагѣ, кто первое благополучіе для дома!
Мужъ взглянулъ на миссисъ Пирибингль, какъ будто онъ былъ весьма близокъ къ мысли, что она сама составляла его главное благополучіе, и вполнѣ согласился съ нею. Но онъ вѣроятно боялся сдѣлать промахъ, потому что не сказалъ ничего.
