— Да вѣрно ли это? — спросили разомъ всѣ трое такимъ тономъ, въ которомъ выраженіе ужаса смѣшивалось съ выраженіемъ надежды.
Гонецъ отвѣтилъ:
— Всѣхъ васъ съ вашими соединенными отрядами жду я черезъ четыре дня въ это время въ Апсиль-Корской шахтѣ, близъ Сміазенскаго озера, подъ равниной Синей Звѣзды. Ганъ Исландецъ будетъ тамъ со мною.
— Мы не опоздаемъ, — отвѣтили предводители, — и да не оставитъ Господь тѣхъ, кому собирается помочь дьяволъ!
— Богъ не выдастъ, — замѣтилъ саркастически Гаккетъ: — Послушайте, въ древнихъ Крагскихъ развалинахъ найдете вы знамена для вашихъ отрядовъ… Не забудьте кричать: да здравствуетъ Шумахеръ! Спасемъ Шумахера! Теперь пора намъ разстаться, скоро разсвѣтетъ. Но прежде всего поклянитесь мнѣ ненарушимо хранить въ тайнѣ все, что произошло между нами.
Ни сказавъ ни слова, предводители остріемъ сабли вскрыли вену на лѣвой рукѣ и, схвативъ руку гонца, каждый изъ нихъ пролилъ на нее нѣсколько капель крови.
— Наша кровь намъ порукой, сказали они въ одинъ голосъ.
Затѣмъ молодой рудокопъ вскричалъ:
— Пусть вся кровь вытечетъ изъ моего тѣла подобно тому, какъ я выпустилъ ее въ эту минуту; пусть нечистая сила разрушитъ мои планы, какъ ураганъ разсѣеваетъ солому; пусть рука моя отсохнетъ, мстя за обиду; пусть въ могилѣ моей заведутся летучія мыши; пусть при жизни привидятся мнѣ мертвецы; пусть трупъ мой будетъ преданъ поруганію толпы; пусть глаза мои, какъ у бабы, потекутъ слезами, если я хоть разъ заикнусь о томъ, что происходило въ этотъ часъ на прогалинѣ Ральфа Исполина. Да услышатъ клятвы мои святые угодники!
— Аминь, — докончили оба старика.
Послѣ того они разошлись; и на лужайкѣ одиноко догоралъ костеръ, потухающіе лучи котораго по временамъ освѣщали развалины пустынныхъ башенъ Ральфа Исполина.
Бенигнусъ Спіагудри рѣшительно недоумѣвалъ, что могло принудить его юнаго спутника, красиваго собой, передъ которымъ лежала еще цѣлая жизнь, искать встрѣчи съ страшнымъ Ганомъ Исландцемъ. Не разъ во время пути заводилъ онъ объ этомъ рѣчь, но молодой искатель приключеній хранилъ упорное молчаніе о цѣли своего путешествія. Столь же неудачны были и другія попытки Спіагудри разгадать странности, которыя примѣчалъ онъ въ своемъ спутникѣ.
Однажды Спіагудри рѣшился спросить имя и фамилію своего молодаго патрона.
— Зови меня Орденеромъ, — отвѣтилъ тотъ.
Этотъ мало удовлетворительный отвѣтъ произнесенъ былъ тономъ, не допускавшимъ возраженія. Приходилось въ концѣ концовъ уступить; у каждаго есть свои тайны, да и самъ почтенный Спіагудри, не скрывалъ ли онъ заботливо въ котомкѣ своей, подъ плащемъ таинственной шкатулки, всѣ разспросы о которой показались бы ему неумѣстными и докучными?
