Молодой рудокопъ кивнулъ головой въ знакъ согласія, а гонецъ, какъ искусный ораторъ, поспѣшилъ добавить.
— Но чуръ не повторять твоихъ необдуманныхъ словъ, что не за Шумахера, графа Гриффенфельда, поднимаешь ты оружіе.
— Да дѣло въ томъ, — заворчали старики: — что мы отлично знаемъ какимъ притѣсненіямъ подвергаются рудокопы, а объ этомъ графѣ, государственномъ преступникѣ не имѣемъ никакого понятія…
— Что! — съ живостью возразилъ гонецъ: — Какая черная неблагодарность! Вы стонали въ своихъ подземельяхъ, лишенные свѣта и воздуха! Рабы самой тягостной опеки, вы не имѣли даже правъ собственности! Кто пришелъ къ вамъ на помощь? Кто воодушивилъ ваше мужество? Кто снабдилъ васъ золотомъ, оружіемъ? Развѣ не мой знаменитый патронъ, благородный графъ Гриффенфельдъ, терпящій еще болѣе тяжкую неволю и бѣдствія, чѣмъ вы? И теперь, осыпанные его благодѣяніями, вы отказываетесь бороться за его освобожденіе, вашу свободу?..
— Вы правы, — перебилъ молодой рудокопъ: — такъ поступать не слѣдъ.
— Да, господинъ Гаккетъ, — сказали въ одинъ голосъ оба старика: — мы постоимъ за графа Шумахера.
— Смѣлѣй, друзья мои! Возстаньте во имя Шумахера, пусть имя вашего благодѣтеля разнесется отъ одного конца Норвегіи до другого. Узнайте, все благопріятствуетъ вашему правому начинанію; вскорѣ вы освободитесь отъ вашего заклятаго врага, губернатора округа, генерала Левина Кнуда. Благодаря тайному вліянію моего высокороднаго покровителя графа Гриффенфельда, онъ немедленно отозванъ будетъ въ Бергенъ… Ну, Кенниболъ, Джонасъ и ты, добрѣйшій Норбитъ, скажите же мнѣ, готовы ли ваши товарищи?
— Мои Гульдбрансгальскіе братья, — сказалъ Норбитъ: — ждутъ только моего сигнала. Если вы хотите, они завтра же возьмутся за оружіе…
— Завтра, тѣмъ лучше. Пусть же молодые рудокопы подъ твоимъ предводительствомъ первые поднимутъ знамя бунта. Ну, а что скажетъ мой храбрый Джонасъ?
— Шестьсотъ молодцовъ съ Фарорскихъ острововъ, которые вотъ ужъ третій день питаются мясомъ серны и медвѣжымъ саломъ въ Бенналлагскомъ лѣсу, ждутъ не дождутся призывнаго рога ихъ стараго вождя Джонаса.
— Превосходно! А ты, Кенниболъ?
— Всѣ, кто топоромъ пролагаетъ себѣ дорогу въ Кольскихъ ущельяхъ и безъ наколѣнниковъ влѣзаетъ на скалы, всѣ готовы присоединиться къ своимъ братьямъ рудокопамъ и помочь имъ въ критическую минуту.
— Довольно. Чтобы ваши товарищи не сомнѣвались въ побѣдѣ, - прибавилъ гонецъ, возвысивъ голосъ: — объявите имъ, что Ганъ Исландецъ станетъ во главѣ…
