— Вотъ почтенный отецъ, — сказалъ Оругиксъ со смѣхом: — овца подчуетъ тебя бараниной. А вы, господинъ въ парикѣ, ужъ не вѣтеръ-ли нахлобучилъ вамъ на лобъ вашу прическу?
— Вѣтеръ… милостивый государь, буря… — пробормоталъ Спіагудри, дрожа.
— Да ободритесь же, старина. Вы видите, что господа священнослужители и я славные малые. Повѣдайте намъ кто вы такой и кто вашъ молодой молчаливый спутникъ. Потолкуемъ немного и познакомимся. Если ваши рѣчи подтвердятъ то, что обѣщаетъ ваша наружность, вы должно быть весельчакъ большой руки.
— Вы шутите, — сказалъ смотритель Спладгеста, искрививъ губы, показывая зубы и скосивъ глазъ, чтобы изобразить улыбку: — я не болѣе какъ бѣдный старый…
— Старый ученый, старый колдунъ, — насмѣшливо перебилъ его палачъ.
— О! милостивый государь, ученый, но не колдунъ.
— Тѣмъ хуже, колдунъ дополнилъ бы нашъ веселый синедріонъ… Ну, гости, выпьемъ, чтобъ развязать языкъ стараго ученаго, который позабавитъ нашу компанію. За здоровье нашего висѣльника, братъ проповѣдникъ! Что это! Отецъ отшельникъ, вы отказываетесь отъ моего пива!
Отшельникъ дѣйствительно вынулъ изъ за пазухи большую тыквенную бутылку съ чистой водой и наполнилъ ею стаканъ.
— Чортъ возьми! Линрасскій отшельникъ, — вскричалъ палачъ: — если вы не хотите отвѣдать моего пива, я отвѣдаю этой воды, которую вы предпочитаете пиву.
— Изволь, — отвѣтилъ отшельникъ.
— Снимите сперва вашу перчатку, почтенный братъ, возразилъ палачъ: — пить даютъ только голой рукой.
Отшельникъ отрицательно покачалъ головой.
— Это обѣтъ, — сказалъ онъ.
— Ну, наливайте, — согласился палачъ.
Поднеся стаканъ къ губамъ, Оругиксъ поспѣшно оттолкнулъ его, между тѣмъ какъ отшельникъ опорожнилъ свой однимъ глоткомъ.
— Клянусь чашей Христа, почтенный отшельникъ, что это за адская жидкость? Я не пробовалъ ничего подобнаго съ тѣхъ поръ, какъ чуть не утонулъ, плывя изъ Копенгагена въ Дронтгеймъ. Воля ваша, это не вода Линрасскаго источника; это морская вода…
— Морская вода! — повторилъ Спіагудри съ испугомъ, который росъ при видѣ перчатокъ отшельника.
— Ну такъ что же, — спросилъ палачъ, съ хохотомъ обращаясь къ нему: — все тревожитъ васъ здѣсь, мой старый Авесаломъ, даже питье святаго отшельника, умерщвляющаго свою плоть.
— О! Нѣтъ, хозяинъ… Но морская вода!.. Только одинъ человѣкъ…
— Ну, вы не знаете что сказать, господинъ ученый, ваше смущеніе свідѣтельствуетъ или о нечистой совѣсти, или о презрѣніи…
Слова эти, произнесенныя съ досадой, заставили Спіагудри преодолѣть свой страхъ. Желая польстить своему страшному собесѣднику, онъ призвалъ на помощь свою обширную память и собралъ послѣдніе остатки храбрости.
