— Точно такъ, ваше превосходительство.
— Горе мнѣ, если этотъ бракъ не пришелся ему по сердцу! Я готовъ скорѣе впасть въ немилость у короля, чѣмъ дать свое согласіе. А между тѣмъ — дочь великаго канцлера обоихъ королевствъ!.. Да кстати, Поэль! Извѣстно Орденеру, что его будущая теща, графиня Альфельдъ, со вчерашняго дня находится здѣсь инкогнито и что сюда же ждутъ самого графа?
— Я не слыхалъ объ этомъ, генералъ.
— О! — пробормоталъ старый губернаторъ: — Онъ должно быть знаетъ объ этомъ, если съ такой поспѣшностью оставилъ городъ.
Благосклонно махнувъ рукою Поэлю и отдавъ честь часовому, который сдѣлалъ ему на караулъ, генералъ, еще болѣе озабоченный, вернулся въ свое жилище.
Когда тюремщикъ, пройдя винтовыя лѣстницы и высокія комнаты башни Шлезвигскаго Льва, открылъ наконецъ дверь камеры, которую занималъ Шумахеръ, первыя слова коснувшіяся слуха молодого человѣка были:
— Вотъ наконецъ и капитанъ Диспольсенъ.
Старикъ, произнесшій эти слова, сидѣлъ спиною къ двери, облокотившись на рабочій столъ и поддерживая лобъ руками. Онъ одѣтъ былъ въ шерстяную черную симарру; а въ глубинѣ комнаты надъ кроватью виднѣлся разбитый гербовый щитъ, вокругъ котораго порванныя цѣпи орденовъ Слона и Даннеброга; опрокинутая графская корона была прикрѣплена подъ щитомъ и два обломка жезла, сложенные на крестъ, дополнили собою эти странныя украшенія. — Старикъ былъ Шумахеръ.
— Нѣтъ, это не капитанъ, — отвѣтилъ тюремщикъ и, обратившись к молодому человѣку, добавилъ: — вотъ узникъ.
Оставивъ ихъ наединѣ, онъ захлопнулъ дверь, не слыхавъ словъ старика, который замѣтилъ рѣзкимъ тономъ:
— Я никого не хочу видѣть, кромѣ капитана.
Молодой человѣкъ остановился у дверей; узникъ, ни разу не обернувшись и думая, что онъ одинъ, снова погрузился въ молчаливую задумчивость.
Вдругъ онъ вскричалъ:
— Капитанъ навѣрно измѣнилъ мнѣ! Люди!.. Люди похожи на кусокъ льда, который арабъ принялъ за брильянтъ. Онъ тщательно спряталъ его въ свою котомку и когда хотѣлъ вынуть, то не нашелъ даже капли воды…
— Я не изъ тѣхъ людей, — промолвилъ молодой человѣкъ.
Шумахеръ быстро вскочилъ.
— Кто здѣсь? Кто подслушивалъ меня? Какой-нибудь презрѣнный шпіонъ Гульденлью?..
— Графъ, не злословьте вице-короля.
— Графъ! Если изъ лести вы такъ титулуете меня, ваши старанія безплодны. Я въ опалѣ.
— Тотъ, кто говоритъ съ вами, не зналъ васъ во время вашего могущества, но тѣмъ не менѣе онъ вашъ искренній другъ.
— И все-же, чего-нибудь хочетъ добиться отъ меня: память, которую хранятъ къ несчастнымъ, всегда измѣряется видами, которые питаютъ на нихъ въ будущемъ.
