– Принадлежащее мне?
– То, что вы оставили в доме Фонтейна, – сказал Эмберли.
На минуту воцарилась напряженная тишина; брат и сестра обменялись быстрыми взглядами.
– Да? – спросил Марк с деланной небрежностью. – Что же это?
– Только то, что мисс Браун обронила, – сказал Эмберли и вынул из кармана смятый носовой платок. – Вот это.
Напряженность улетучилась. Ширли взяла платок.
– Как вы добры, проявляя столько беспокойства, – сказала она иронично.
– Отнюдь, – сказал Эмберли любезно.
Она посмотрела на него взглядом, в котором были одновременно и удивление, и враждебность. Ее брат, более гостеприимный, чем она, вывел их из затруднительного положения, предложив Эмберли остаться на чашку чая.
Эмберли принял предложение и в ответ на негодующий взгляд Ширли широко улыбнулся. Она, глотнув воздух от возмущения, вышла из комнаты на кухню.
Марк начал извиняться за беспорядок в комнате. Они наняли коттедж на месяц, говорил он. Они оба работают в городе – здесь он на мгновение отвел взгляд от Эмберли – и сейчас в отпуске. Ширли работает секретаршей у Энн Марч. Он надеется, что Эмберли знакомо это имя. Она писательница, довольно приличная. На вопрос о своем месте работы он неохотно ответил, что работает в банке. Судя по его несколько стыдливому выражению лица и зная, что банковские служащие не имеют возможности наслаждаться отпуском целый месяц, Эмберли догадался, что его служба внезапно оборвалась. Это было не удивительно, и на редкость для себя тактично Эмберли увел разговор от этой малоприятной темы.
Когда в комнате появилась Ширли, неся поднос с чашками, он с восхищением отозвался о мантии из шкур королевского шакала, висевшей на стене над диваном. Он сказал, что один его друг привез подобную из Дурбана. Марк ответил, что в Дурбане в магазинах таких мантий полно, их в основном покупают туристы.
Ширли прервала их дружескую беседу, вежливо спросив у гостя, добавить ли ему в чай молоко и сахар. Эмберли переключил свое внимание на нее и, к ее досаде, начал обсуждать бал у Фонтейнов. Ее односложные ответы, казалось, нисколько его не смущают. По его взгляду она поняла, что доставляет ему удовольствие своим явным раздражением, и постаралась скрыть его.
Когда чаепитие закончилось, она предложила Марку отнести поднос на кухню и, как только он вышел из комнаты, набросилась в открытую на Эмберли.
– Итак, что это? – спросился она.
– Что – что? – спросил в свою очередь Эмберли.
– Почему вы пришли? Вы ведь не думаете, что я поверила, будто вы пришли только для того, чтобы вернуть платок? Если же думаете, то принимаете меня за дуру!
