Изгнанники Эвитана [Дилогия] | страница 62

До мелочей ясно, что будет сейчас. Пленники начнут травить байки, передавать друг другу гитару и лютню. Петь, рассказывать боевые истории.

Потом — скудная тюремная библиотека или тренировки. Кому как нравится. А уставшие или жаждущие побыть в одиночестве вернутся в камеры. Сам Серж еще не определился. Не всё ли равно?

Анри Тенмар — отличный музыкант. Что на лютне, что на гитаре (жаль — арфы нет, не послушать!). Наверное, лучше всех в этом зале. Но поют под его аккомпанемент другие. Конрад рассказывал, что при дворе Ильдани ценили хороший голос. И говорили: родись Анри двумя веками раньше и не выбери военную службу — стать бы ему менестрелем. И неплохим.

Полтора года назад пуля в грудь и ледяная вода Месяца Рождения Весны навсегда лишили Тенмара голоса.

Серж осторожно покосился на подполковника. Как можно незаметнее. Анри чуть грустно улыбнулся. И заиграл что-то бесшабашно-веселое, задорно-плясовое. Милосердный Творец, как он может смеяться? После всего, что случилось с ним, с его товарищами, с восстанием, со страной?!

В Восточной армии маршала Брайана Аллена всё было иначе. Шутки — грубее, субординация — жестче. Но там Серж хоть не чувствовал себя унылой бескрылой курицей — в стае свободных диких птиц!

К Восточной армии он тоже привык не сразу. После родного-то дома. И если б не Роджер — возможно, не привык бы никогда. Но дружба скрашивала одиночество и тоску.

Всё было более-менее сносно. Терпимо.

Пока квиринские наемники не нарушили границу. И в армию не прибыл Всеслав. Со своим штабом, офицерами-словеонцами и тремя полками северных дикарей.

Серж сначала даже обрадовался. Ведь Северный Волк отослал почти всех Алленовских офицеров, но оставил Роджера.

Дурак ты, Кридель!

Стараясь слиться со стенами, Серж потихоньку выбрался из зала. Кажется, незаметно.

Камера сейчас пуста и кажется на редкость просторной. Просторная клетка — для бескрылой курицы.

Кридель подошел к окну, стиснул руками уже нагретую солнцем решетку. Совсем как недавно Крис. Только без смеха и шуток.

К горлу подступил комок. Юноша прижался лицом к теплому железу. И застыл, выжидая, пока слёзы отступят.

А потом просто стоял, безмолвно глядя в ясное, безоблачное небо. Будто та птица могла вернуться. Будто он этого хотел. Будто это что-то значило и… могло изменить. И будто она действительно принесла дар — от неведомого друга. Непонятно почему избравшего именно Сержа…

Только горизонт оставался пуст. Как и душа Сержа Криделя.