Изгнанники Эвитана [Дилогия] | страница 39

В раннем детстве Ирия подхватила болотную лихорадку. Даже тогда не трясло так жутко. Руки не слушаются…

Но кинжал нужно вытащить. Папе же больно!

Осторожно вытащить, зажимая рану… А потом — перенести раненого из кабинета, уложить поудобнее…

Бесполезно в кровь кусать губы — слезы вот-вот хлынут горной рекой!

Папа жив! Он не может умереть! Не теперь — когда они, наконец, помирились, когда всё поняли. Когда они снова есть друг у друга!

Нет, сама Ирия сделает только хуже. И поднять не сможет — тем более, осторожно. Но в замке есть врач.

Надо кого-то позвать. Пусть помогут — отнесут папу в его покои. Надо позвать людей — как же она сразу не сообразила?!

Девушка торопливо обернулась к двери.

И застыла. С мгновенно онемевших губ не сорвалось ни звука. Звать никого уже не нужно.

В дверях — камердинер отца. Не сводит глаз с застывшей рядом с мертвым отцом Ирии. С ее руки — на рукояти окровавленного кинжала… И с самого кинжала — в груди лорда.

Старый слуга смотрит на девушку так, будто никогда прежде не видел. И даже не думал узреть нечто столь чудовищное.

Это — кошмар. Он пришел в замок Таррент, устроился по-хозяйски. И уходить не собирается.

Когда Леон смотрел на мертвого отца, когда нес тело в кабинет, когда оно рухнуло на пол к ногам сына, он знал: хуже быть уже не может.

Судьба посмеялась — опять. Будто услышала слова Полины: «Подумают на слуг».

Услышала. И распорядилась по-своему.

Теперь подлость цепляется за подлость. За жизнь и свободу Леон платит жизнью и свободой сестры.

Как бы он ни относился к Ирии — она не убивала. Сестра не должна погибать за чужое преступление — это яснее ясного.

Не будь рядом Полины — Леон признался бы. Но она — здесь. Держит его за руку! И в отчаянной надежде не сводит с единственного защитника печальных голубых глаз.

Леон не может ее погубить! Себя — да, но не ее!

Когда за дверью загрохотали солдатские сапоги, юный лорд едва не умер от ужаса. Всё кончено!

Он попытался смириться с гибелью — пока шел к двери. Получилось плохо…

Но в дверь стучала не его смерть, а камердинер отца, слуги и вызванные с замкового двора солдаты. Они привели Ирию. Это ее нашли над телом! Ну зачем, зачем ее туда понесло?!

Леон сказал бы правду — если б не Полина. И не…

Он тогда просто оцепенел. От зловещего полушепота слуг и солдатни! От ругани в адрес Ирии. То же самое они скажут о Леоне!

Хуже! Если Леона и Полину обвинят в убийстве — в замке не останется хозяина. Никого, кто остановит обозленную чернь!