Я решил, что такие вещи действительно надо поддерживать, и просто кивнул.
Уже во время выпускных экзаменов я подловил Бабака в коридоре, но, прежде чем я успел объяснить, что мне от него нужно, он сказал:
– Леонард, ты не хочешь немного прошвырнуться? Может, сходим в кино или типа того? Мы совсем не знаем друг друга, ведь так? А это даже как-то странно, не находишь?
Я обдумал его предложение и ответил:
– Пойми меня правильно, но для меня слушать твою игру на скрипке – однозначно самое волнующее событие за день. И по-моему, часть этого волшебства состоит в том, что я знаю тебя только как классного музыканта. Единственно и исключительно. И я боюсь, что, если мы с тобой подружимся и вообще, твоя музыка утратит для меня часть своего волшебства. С тобой такое уже случалось? Типа, ты думаешь, будто человек реально что-то из себя представляет и отличается от других, но затем ты знакомишься с ним поближе, и это все портит. Понимаешь, о чем я говорю?
Он рассмеялся и сказал:
– Нет. Не совсем.
– А летом я смогу как-нибудь послушать, как ты играешь? Я заплачу пять долларов.
– Ну, не уверен, что это такая уж хорошая идея. Родителям явно покажется нелепым, если ты будешь просто сидеть там, где я занимаюсь, и глазеть на меня. И вообще, в конце месяца я уезжаю в Иран навестить родственников и продолжить с дедушкой занятия музыкой. Так что меня здесь не будет. – Он явно пошел на попятный, возможно, потому что нашел мое объяснение несколько странным.
– Ну, тогда ладно. До встречи в новом учебном году. – Я протянул ему конверт, который собственноручно подписал: «ЗА ИСТИННУЮ ДЕМОКРАТИЮ В ИРАНЕ!» Я уговорил Линду пожертвовать пятьсот баксов для получения налоговой льготы. Льготы нужны были ей для бизнеса, и она всегда была готова подкупить меня / успокоить свою нечистую совесть вечно отсутствующей мамаши. Чек был внутри, но я не хотел, чтобы Бабак при мне открывал конверт, и поэтому просто сказал: – Это на потом. Надеюсь, что в следующем году мне удастся послушать, как ты играешь. Желаю приятно провести время за границей!
И вот, увидев его в актовом зале в начале этого, последнего для нас, учебного года, я обнаружил, что он стал еще выше и увереннее в себе. Бабак улыбнулся и произнес:
– Я рассказал бабушке о тебе и твоем пожертвовании. Она сделала для тебя тасбих. Это такие персидские четки. Но некоторые люди используют их как бусы для снятия напряжения. Вот возьми. – Он протянул мне длинную нитку красно-коричневых деревянных бус с кисточкой на конце.
