– Rosa[41].
Соединенные Штаты Америки.
– Griin[42].
Бразилия.
– Э… Gelb?[43]
– Хорошо.
Индия.
– Rosa.
Цейлон.
– Rosa.
Австралия.
– Rosa.
– Waram sind sie rosa?[44] – спросил Кениг.
– Потому что это части Британской империи.
– Хорошо. Ты быстро учишься.
– Папа говорит, что Британская империя уменьшится из-за войны. Говорит, что у нас не осталось денег и что самые сильные теперь – Америка и Советский Союз.
– Да, на атласе многое изменится, и таким розовым он уже не будет.
Интересно, что герр Кениг на самом деле думает о британцах и их империи? Только ли из вежливости он указывает на ее огромные размеры? Шанс был да уплыл – палец Кенига двинулся дальше, игнорируя коричневую Японию, желтую Италию и, что особенно примечательно, синюю Германию, изображенную в границах, определенных Версальским договором, огромную страну в центре Европы. Удивительно, но лишь несколько других стран – Танганьика, Того, Намибия – были окрашены в такой же синий цвет.
– Гитлер завидовал нашей империи?
Кениг внезапно напрягся, неестественно выпрямился, отчего в шее у него что-то хрустнуло.
– Мне не стоит рассуждать об этом.
Эдмунд кивнул:
– Не бойтесь. Мамы дома нет.
Кениг молчал, и вид у него был несчастный.
– Вы боитесь, потому что вы ждете, пока вас заверят? – спросил Эдмунд.
– Проверят, – поправил Кениг. – Нет, просто немцы не любят говорить о том времени.
– Но вы же были директором школы. У вас все должно быть хорошо, да? Вам ведь выдадут белый сертификат?
– Надеюсь, что да.
– Вы получите Persilschein?[45]
– Ты знаешь это слово?
– Узнал от друга.
– Твой друг – немец?
Эдмунд кивнул:
– Он говорит, что все немцы хотят получить Persilschein.
Кениг снова потер руки и сцепил пальцы, как будто хотел выжать из них что-то.
– Да. Все хотят быть как свежевыстиранное белье. Без единого пятнышка.
– Некоторые покупают свидетельство на черном рынке. Стоит четыреста сигарет.
– Ты очень хорошо разбираешься в этих вопросах.
– Я мог бы достать его вам.
Герр Кениг вскинул руки:
– Nein. Все должно быть так, как полагается.
Конечно. Кениг ведь был директором школы, а директор всегда соблюдает правила.
– И тогда вы снова станете директором?
На лице герра Кенига проступило новое выражение, грусть. Он посмотрел на атлас, на большую grim страну за голубой водой.
– Брат приглашал меня в Америку. Он уехал туда после Великой войны. Изобрел машину для дойки коров, которая работала быстрее других, и теперь ездит на «бьюике» и живет в доме с прудом в Висконсине. Висконсин почти такой же большой, как Германия. Брат говорит, что в Америке все больше, чем здесь. Коровы. Еда. Машины. У его «бьюика» на капоте бараньи рога.
