«— Ой, я сделал вам больно.
— Да ничего. Что там может болеть, это же кость». Так появился новый друг — студент-медик Алессандро Биксио (1808–1865). Студенты стали колупать мостовую, Александр постоял — скучно, пошел в Пале-Рояль, спросил Удара, где Орлеанский, тот сказал, что ничего не знает, шеф верен королю, а беспорядки скоро кончатся. Вышел на бульвары. «Никто не ходил, все бегали. Никто не говорил как обычно, все выпаливали какие-то обрывки. Всеобщая лихорадка охватила людей…» Пришел в «Национальную», там Каррель говорит, что нужен не бунт, а переговоры. Скучно. Зашел к земляку, там обсуждали назначение Мармона. В гостях не сиделось. «Дойдя до моста Революции[11], я резко остановился в изумлении, протирая глаза, думая, что мне чудится: триколор реял над Нотр-Дам!»
Труайя: «Александр, охваченный восторгом, собрал кучку добровольцев и решил вместе с ними выступить к ратуше. Высокий рост, пылающий отвагой взгляд, двустволка и соответствующий обстоятельствам костюм естественным образом делали его руководителем штурма». На самом деле, как пишет Дюма, блуждая, он наткнулся на двоих-троих молодых людей, не знающих, как и он, куда идти, решили идти по оружейным магазинам, встречные спрашивали, куда они идут, узнав, что за оружием, некоторые присоединялись, образовалась группа около пятидесяти человек, тут спохватились, что ни у кого нет денег. Александр сказал, что деньги есть у него дома, больше никто не выказал желания добыть денег, и все пошли к Александру домой. Но его не впустил швейцар. Спутники сказали, что надо ломать дверь. «Но я любил мою квартиру, такую удобную, и совсем не хотел, чтобы меня выселили…»
20 человек улетучились, остальные где-то наскребли денег, пошли в оружейный магазин за пулями и порохом. Хозяин магазина сказал, что всё раскупили, но, говорят, у какого-то типа на улице Мазарини есть порох. «Хотя было маловероятно, что такой тип существовал, мы все же пошли туда». Но тип был, и порох у него был, и уже стояла очередь, но порох давали только тому, кто предъявлял ствол, в группе Дюма стволов было всего три, он вспомнил, что один знакомый — охотник, наверное, у него есть патроны, побежали к нему, охотника дома не было, но его жена согласилась дать патроны — по штуке на человека. Вышли, услыхали у Гревской площади выстрелы, пошли туда, на набережной о’Флер наткнулись на полк солдат, командир сказал, что видел Дюма в театре, но пройти не дал; пошли в обход и увидели, как на подвесной мост у здания Отель-де-Виль (мэрии) собирается взойти отряд в сотню человек. Наверно, мэрию штурмовать пошли; Александр со своими (осталось десятка два) побежал вдогонку, вдруг прогремел орудийный залп, сразу скосивший около пятнадцати человек из большого отряда. «Нас защищал парапет; мы стали стрелять в орудийный расчет, и два стрелка упали. Их тотчас заменили, орудие было с неописуемой скоростью перезаряжено и выстрелило во второй раз. На мосту был ужасный хаос, убитые и раненые, кто-то закричал „На мост!“ — и мы побежали, но не пробежали и трети расстояния, как прогремел третий залп и на мост вошел отряд солдат. У нас не было средств не только для нападения на них, но и для защиты. Мы стали отступать. Четвертый залп убил троих или четверых из нас и ускорил наше отступление, которое правильней называть бегством. Я впервые в жизни слышал свист снаряда и не поверю никому, кто скажет, что, услыхав его впервые, не бросился бежать. Мы даже не пытались держаться вместе, и мой отряд рассеялся как дым, но через пять минут некоторые из нас, попетляв по разным улицам, вновь встретились». Мост был окутан дымом; отряд горожан уничтожен. «Я подумал, что на сегодня с меня хватит, учитывая, что я был в военных делах новичком; к тому же все кричали, что идут войска. Я ушел…»
