Из колка вышел задумчивый Медников. Подойдя к Голубеву, показал на ладони старую обгоревшую спичку:
— Вот нашел. Посмотри, по-моему, шведская…
Голубев серьезно ответил ему:
— Знаешь, Боря, о чем сейчас думаю?
— О чем, мыслитель?
— Вот с этого места убийца Репьева мог отправить лошадь к разъезду Таежное порожняком, а сам — на попутную машину и — в райцентр».
— А тебя не заинтересовал серебровский шофер? Мне, например, показалось, что обнаружить в камышах обрез можно было только при очень пристальном внимании.
Оба задумались. Ворона, ненадолго умолкнув, надсадно закаркала снова. Теперь уже близко, сразу за колком. Там же длинными очередями застрекотала сорока. Голубев повернулся к березнику. Из глубины колка послышался тревожный отрывистый лай Барса. Придерживая кобуру с пистолетом, Голубев со всех ног бросился в колок. Медников побежал следом. С березок густо посыпались желтые листья, под ногами захрустел старый валежник. Приостановившийся на шоссе милицейский «газик», словно по тревоге, свернул в придорожный кювет, выбрался из него и, оставляя в траве жирную колею, быстро помчался в объезд колка.
Метрах в пятидесяти от шоссе, почти у самой опушки Семенов и Лимакин смотрели на невысокую кучку хвороста. Рядом, держа за поводок лежащего Барса, стоял хмурый Онищенко. Из-под хвороста торчали ноги в черных лакированных полуботинках, а в примятой траве бурели остатки раздавленных на корню груздей, на которых отпечатались вмятины шипов, похоже, от подошвы кирзового сапога.
— Понятых надо? — спросил Голубев.
— Конечно, — мрачно ответил следователь. — Выбеги на шоссе, останови кого-нибудь.
Слава понятливо кивнул и заторопился. Минут через пятнадцать следом за ним в колок пришли два пожилых шофера. Объяснив понятым суть дела, следователь стал разбирать кучку хвороста.
Труп молодого светловолосого парня лежал на боку. Серый новенький пиджак на нем был расстегнут. Под левой лопаткой торчала наборная рукоятка ножа, и от нее до самого поясе тянулась полоса засохшей крови, пропитавшей пиджачную ткань.
Подошедший шофер милицейского «газика» молча протянул экспертам их чемоданчики. Семенов сфотографировал труп с разных точек. После этого Лимакин склонился было над трупом, но тут же выпрямился и просяще посмотрел на Медникова.
— Боря, при осмотре обыщи, пожалуйста, карманы.
— Нашел ищейку, — надевая резиновые перчатки, буркнул Медников.
— Не могу, запах…
В карманах, кроме чистого носового платка и тощего бумажника, где лежали паспорт и сберкнижка на имя Барабанова Андрея Александровича, ничего не было.
