Однажды после уроков Федю отозвал в угол Ваня, по фамилии Сергеев.
Федя и Ваня дружили, но той особенной дружбой, которая чаще всего встречается среди взрослых мужчин. Мальчики меньше всего говорили о своих чувствах.
В классе иногда поговаривали, что Федя и Ваня не очень-то дружат. Но дружба была, и крепла она с каждым днем. А почему бы ей и не крепнуть? Оба мальчика прилежно готовили уроки, во всем помогали друг другу. Разве этого мало для хорошей и прочной дружбы?..
Подошел, стало быть, Ваня Сергеев к Феде и отозвал его в сторону.
— Пойдешь со мной? — спросил Ваня, понизив голос, чтобы не услышали другие.
— Куда?
Мальчики обычно возвращались домой вместе. Поэтому Ванин вопрос показался Феде странным. Вот почему он переспросил еще раз:
— Куда?
Ваня смущенно уперся взглядом в носок собственного ботинка. Его худое смуглое лицо в эту минуту казалось еще более худым.
— Вот что, Федя, — едва слышно продолжал Ваня. — Я хочу показать тебе своего папу.
— А где он?
Федя знал, что Ванин папа погиб на войне еще в сорок третьем году. Он был храбрым командиром, бесстрашно бросался в атаку, о нем не раз писали в газетах. Ванин папа каждое утро смотрел на сына с большой фотографии. На портрете был изображен человек с прядью светлых волос над высоким лбом, с горбинкой на носу, в дубленом полушубке. Глаза у Ваниного папы были большие, с темными зрачками…
Ваня нынче был бледнее обычного. Он опасался, что их могут услышать, и поэтому испуганно озирался вокруг.
— Да говори же! — прошептал Федя. — Не бойся.
— А ты никому не окажешь?
Федя подумал и ответил:
— Если нельзя — не скажу.
Ваня отрицательно покачал головой: дескать, нельзя.
— Ну и не скажу!
— Вот что, Федя… — Ваня говорил озабоченно. — Хочешь, я покажу тебе моего папу?
— А где он?
— В метро.
Федя насторожился. Он покосился на товарища, словно разгадывая, не шутит ли тот. Но Ване было не до шуток.
И Федя согласился. Он не только согласился, но и торопил дорогой своего друга:
— Скорее же!
Они спустились в московский метрополитен и минут через десять вышли на новой, совсем недавно построенной станции.
«Так и есть!» — подумал Федя и поджал нижнюю губу: это был знак того, что он серьезно озадачен.
Ваня посмотрел на потолок. Высоко над головой вытянулся длинный, покрытый лепными украшениями свод. Под сводом висели большие, многоламповые люстры, и от них было светло, как днем. Между люстрами, на потолке, помещались большие мозаичные картины. Картины изображали различные моменты из истории нашей Родины…
