— Нет, почти никогда не каталась. Снимите, пожалуйста!
— Хочешь, прокачу?
— Ой, нет, что вы!
— Самой, наверно, охота… Держись крепче, — сказал Петя и тихонько свистнул.
Буран, словно на шарнирах, повернул уши и осторожно тронулся с места.
И тут, неожиданно для себя, Леля взвизгнула и заплакала. Но Буран все шагал и шагал; с каждым шагом Леля подпрыгивала на его спине, и ей приходилось чуть не ложиться, чтобы не съехать набок, и она кричала все громче и громче. А Петя стоял, удивленно открыв рот, и не понимал, в чем дело.
— Леля, что это такое! — откуда-то издали донесся голос папы. — Сейчас же останови лошадь!
— Я ката-а-юсь! — проплакала Леля.
Папа подбежал к Бурану и, раздраженно повторяя «стой» и «тпру», стащил с него Лелю, перенес на сухое место, опустил на землю и шлепнул.
Отдышавшись, папа набросился на Петю:
— Это твоя лошадь? Разве можно ездить верхом без седла? Как ты думаешь? Можно?
Петя, опустив голову, чертил кнутом на земле круги и спирали.
— Ну, и наездница! — проговорил басом усатый человек, только что вышедший на крыльцо конторы. — Это и есть ваша отличница, Александр Александрович?
— Это и есть, — сказал папа. — За каждым шагом приходится следить… Дома я ее отпускал гулять только с теткой.
— А ты откуда взялся, кавалер? — обратился усатый человек к Пете.
— Шестерню привез заварить, товарищ директор. Из «Лесных полян».
— Из «Лесных полян»? Вот это хорошо!.. Вот вам и транспорт, Александр Александрович. Этот рысак побыстрей наших лошадок вас до места доставит…
— Вы хотите, чтобы меня вез этот мальчик? — удивился папа.
— А что? У нас ребята — орлы. Мы своим ребятам и не такие дела доверяем.
— Не хочут, так не надо… — проговорил Петя.
— Да ты не обижайся, — протянул директор. — Давай-ка быстренько багаж переложим… И товарища агронома срочно надо доставить. Учти: он везет важный пакет.
Вскоре чемоданы были переложены в сани; папа неумело завязал на Леле пуховый платок и попрощался с директором.
Когда они выехали со двора МТС, было совсем темно. Леля удобно устроилась между чемоданами и снова стала дремать, прислушиваясь к ровному стуку копыт и далеким звукам идущего где-то в темноте поезда. Сани то легко скользили по снегу, то тяжело тащились по мокрой земле.
— Ты, мальчуган, не боишься вот так, один, по ночам ездить? — услышала Леля голос папы и поняла, что к нему вернулось хорошее настроение.
— А чего бояться! — спросил, в свою очередь, Петя.
— Мало ли чего! Волки, там… баба-яга, — полушутливо, полусерьезно сказал папа.
