— Давайте по спальням.
Когда поднимались с низкой скамьи, Игорь охнул. Пахомчик насмешливо спросил:
— Кости ноют, дедушка?
— Иди ты… — буркнул Игорь. — Ногу отсидел.
Ребята расходились медленно и все оглядывались на оставшихся Вениамина и Генку.
— Ты молодец, — сказал Вениамин.
— Брось ты!.. — отмахнулся Генка. — Сказать — не сделать.
— А я и сказать не смог. Накричал. Растерялся.
— Я тоже растерялся, — признался Генка. — Пока тебя не было, сидел, думал: что делать? Не успеем? А, Вень?
— Похоже, что нет… — вздохнул Вениамин, опять схватился за голову и замычал: — Позор!
— Да не мычи ты! — стукнул по скамейке Генка и подул на ушибленные пальцы. — Что ты мычишь все время?
— Нервное… — смущенно объяснил Вениамин. — Меня еще мама ругала. Как задачка не получается или злюсь на что-нибудь — мычу. В институте на экзамене замычал. На всю аудиторию.
— Ну и что? — поинтересовался Генка.
— Выгнали, — пожал плечами Вениамин. — Пересдавать пришлось.
— Здесь не пересдашь! — вздохнул Генка. — И бросать нельзя… Нельзя ведь, Веня?
— Ни в коем случае! — задохнулся Вениамин. — Бревна бы накатить, а там всего ничего!
Генка поднялся со скамьи и тоскливо сказал:
— Тяжелые они…
Он медленно побрел к дачам, а Вениамин сидел, смотрел ему вслед виновато и смущенно и все снимал и опять надевал очки.
…Солнце светило прямо в глаза. Он отворачивался, утыкался лицом в бревенчатую стену, но свет все равно бил по векам, заставлял еще плотнее закрывать глаза, и от этого усилия он почти просыпался, но тут же опять засыпал, успевая удивиться тому, что ослепляющие эти лучи не несут с собой тепла. А холодный свет настойчиво пробирался под сомкнутые веки, резал глаза, гнал сон…
«Проспал!» — испуганно ахнул Генка и сел на койке.
Спальня была залита голубым светом. Качалась в окне круглая луна. Генка протер глаза. Это ветер клонил лохматую ветку, а казалось, что луна повисла на ней и раскачивается, сияя от удовольствия.
«Ночь…» — облегченно вздохнул Генка и опять засмотрелся на луну. Она была такой полной, что не помещалась в окне, а светила так, что видны были латунные дырочки для шнурков на ботинках.
Генка спал одетым. Сначала он хотел совсем не ложиться и пересидеть эти три часа на крылечке, чтобы вовремя разбудить ребят. Потом замерз и пришел в спальню. Он помнил, как прилег, не раздеваясь, чтобы отошли занемевшие от долгого сидения ноги, а когда заснул, не помнил. Наверно, сразу, как только голова коснулась подушки.
Но не проспал!
