Женщина без прошлого | страница 119

После возвращения Степана Игнатовича многие изменения произошли в достославной конторе. Оля стала на место Поли, Полубес стал бухгалтером, а Гулящая гульнула в заместители. Зинин через ту самую проверенную знакомую заразился постыдной болезнью, которую Бульбенко привез из санатория, Язвицкий чуть было не умер в больнице от прободения язвы, Болдянская от испуга ушла в декрет и на ее место поставили наивную Лесову. Томная Пенкина от ужаса чуть было не вышла замуж за Сухих, Глухих и Косых одновременно, но вовремя одумалась и пошла на попятный. Марыщев бросил курить, а Сухих бросил Глухих. Косых с горя бросился со второго этажа, но его спас куст сортовой сирени «пламя коммунизма».

Штернберг между делом открыл закон увеличения подлости в природе, а потом закрыл его за ненадобностью. Этот закон гласил: «Количество подлости во Вселенной бесконечно, глубина ее безгранична, причем интеграл от подлости по переменной времени увеличивается перманентно, не зная исключений и прерываний».

А бессловесного пенсионера Свищенко-Гоева чуть было не уволили без выходного пособия, хотя он лично ни в чем не был замешан и всегда старался не отличаться от собственного стула.

Антон Францевич Полубог: «Я всегда был против ее назначения. Нутром чувствовал — не к добру эта Кукушкина у нас окопалась. И на тебе… Не прошло и месяца, как…»

Правдолюб Язвицкий: «…Как мы стали пахать, будто папы Карло. Тот, кто раньше уходил домой в шесть, в десять вечера только робко поднимал голову от стола. Тот, кто спал днем на рабочем месте, перестал спать вообще, даже ночью. Тот, кто раньше обедал по два часа, оставался вообще без обеда.

Я лично вообще стал жить в конторе вместе с мадам Болдянской. Потому что днем мы прорабатывали очередную сделку, а ночью наводили порядок в бумагах. А все эта проныра Кукушкина…»

Бухгалтер Гулящая: «Твердо не знаю, какая у нее зарплата, хоть я и бухгалтер. Меня отодвинули на периферию, перестали доверять, стали перепроверять… Возмутительно!»

Сухих, Глухих и Косых: «А нас вообще уволили без выходного пособия. Несмотря на то что продажи туалетных утят у нас были не хуже, чем у других, а по хозяйственному мылу в позапрошлом сезоне мы были в лидерах. Но когда мы ей это сказали, стоя на пороге с вещами в руках, она, эта Кукушкина, стала как Глухих, Косых и Сухих одновременно».

Ловелас Альфред Зинин: «Ну, ножки у нее, конечно, ничего… Ничего ножки, говорю, подходящие. Такими ножками не стыдно и ближнего затоптать. Я, конечно, первым делом попытался ее прощупать, но она щупать себя не дала, а вместо этого поинтересовалась, что я делаю после работы. Я ей ответил, что вечером совершенно свободен, а между тем до шести оставалось не более трех с половиной минут… Тогда она вручила мне кипу бумаг и мило улыбнулась: «Желаю хорошо провести вечер». И ушла.