А вот объект № 1 весь день бесцельно слонялся по залам музея в поисках подозрительных лиц. Каковых не оказалось. И всяких других лиц почти не было. Местным жителям музей уже стал неинтересен, они приходили только на всякие новые мероприятия в его стенах. А дачники и не такие музеи видывали. Даже в Париже и во Франции.
Правда, после обеда нагрянула экскурсия. Тетя Липа, экскурсовод, взяла ее в свои руки и повела по залам. Тут уж я, пристроившись к посетителям, стал выделять среди них подозрительные лица. Люди были все разные. И старые, и малые. (Про одну такую экскурсию Алешка как-то сказал: «Там было много людей и взрослых».) И все они оказались вне подозрения. Внимательно слушали тетю Липу, вздыхали и ахали, задавали вопросы, экспонаты руками не трогали, старинные пепельницы, портсигары и подсвечники по карманам не распихивали. Все были неподозрительные. Кроме одного.
Вот этот один как раз и принюхивался. Экспонаты рассматривал так, что почти касался их длинным носом. К картинам подходил вплотную и нюхал их, склонив голову к плечу, заложив руки за спину. Он все время отставал от экскурсии, задерживаясь то у походного самовара, то у царской кареты, будто хотел остаться один. Потом он, громко топая, догонял посетителей, а тетя Липа ни разу не сделала ему замечания.
Все ясно! Выбрав хороший момент, я шепнул тете Липе:
– Надо приглядывать за этим дядькой. Он подозрительный. Вынюхивает. Как бы чего не спер.
Тетя Липа сделала большие глаза и тоже шепнула:
– Что вы, Дима! Это прекрасный учитель истории! Он нам дает такие глубокие консультации! Что вы!
Мне показалось, что она сейчас по своей привычке отправится в обморок. Или огладит меня по спине своей длинной указкой.
– А что же он тогда все нюхает?
– Он не нюхает, он разглядывает. У него очень плохое зрение, а носить очки он стесняется.
Маленький облом.
Тетя Липа в обморок падать не стала, а повела группу в большой зал. И я поплелся за ними. Честно говоря, все эти экспонаты потеряли для меня свою свежесть. Надоели, грубо говоря. Кроме оружия, конечно. Оружием можно любоваться бесконечно. Тетя Липа права: совершенство формы, изящество отделки, красота украшения. И страшно подумать, что все это великолепие создано против человека. Оно просто просится в руки. Тетя Липа дала мне подержать одну саблю. И знаете, на чем я себя поймал? Взяв ее в руку, я тут же стал озираться – что бы такое рубануть казацким ударом? Да, оружие красиво, но оно не терпит бездействия. Собственно, как и все, что создано человеком…
