В стихах и песнях, коим несть числа;
И ловкий вор, и всадник в крепких латах,
И сладострастья нежные утехи —
Все сказу ведомо, и нет пределов
Повествованьям ясным и подробным…
[4]В отличие от новелл, предназначавшихся для привилегированных сословий, городская повесть, излагавшаяся простым общепонятным языком, была рассчитана на самые различные слои населения большого города и отвечала вкусам ремесленников и купцов, приказчиков и лавочников, разносчиков, челяди и солдат. Именно этот люд, у которого было достаточно праздного времени, чтобы слушать сказителей, посещал вашэ и был главным ценителем искусства народных рассказчиков.
Сунские повести большей частью анонимны, лишь случайно сохранились имена нескольких авторов. Так, известно, что повесть «Ловкий парень» написана Лу Сянь-чжи в начале XIV века. Однако повесть эта упоминается и в более ранних источниках, из чего можно сделать заключение, что Лу Сянь-чжи всего лишь автор обработки.
Для кого бы ни предназначалась городская повесть — для читателей или чтецов, — авторы тщательно придерживались выработанного веками привычного стереотипа, скрывая свою индивидуальность; это делает установление авторства повестей трудной задачей.
Рассчитанная на городские низы, повесть сохранила и особенности их мировоззрения. Важное место в ней занимает проповедь умеренности, бережливости, трудолюбия. Общество рассматривается как нечто застывшее, неизменное. Богатство и высокий чин вызывают к себе уважение. Однако упование на милость государя — источника всяческих благ — не мешает призывам добиваться благополучия собственными руками.
Несмотря на отсутствие резкого общественного протеста, в некоторых повестях с достаточной прямотой обличается жестокость власть имущих. Лучший тому пример — широкоизвестная в Китае повесть «Нефритовая Гуаньинь».
Сюжет повести несложен. Любовь к мастеру-камнерезу побуждает девушку-служанку, проданную князю, бежать от своего «законного» владельца. Налицо явное нарушение требований, выдвигаемых моралью феодального общества, согласно которым бесправная рабыня должна считать себя осчастливленной тем, что служит знатному господину. Автор проявляет глубокое понимание самой человеческой природы, он признает за героиней право на любовь, и когда она гибнет, осуждает деспотического князя, повинного в смерти девушки-служанки.
Особенностью сунских повестей, как, впрочем, и многих других произведений средневековой литературы, является дуалистичность, раздвоение реального мира. Китайская литература была замкнута в узкие географические рамки, в отличие, например, от арабской. В сказках «Тысячи и одной ночи» изображен Китай, который, однако, не имеет ничего общего с подлинным Китаем: это все тот же халифат, преображенный авторской фантазией. В китайской же литературе уход в далекие страны, которого упорно требовало воображение читателей (или слушателей), редко покидавших пределы родных селений и городов, подменялся уходом в мир иной, потусторонний.
