Но это с утра. Все дела и заботы с утра. В конце концов, за вредность им никто не доплачивает. А по ночам не спать — вредно.
Майор Квасин приложил кулачок к губам, сдерживая зевоту, и коротко приказал оформить Чеченца в изолятор. Чтоб не сбежал. А заодно и бомжа по имени Женя. Чтоб не скучно было.
— Вот тебе и прописка. Временная. Ищите по такому-то адресу, спрашивайте майора милиции…
Квасин улыбнулся собственной шутке, а затем его лицо приняло равнодушно-отсутствующий вид. В конце концов, убийство как убийство. Он с этим всю жизнь сталкивается. А убитый подождет. Ему все равно спешить некуда.
Утро началось с обычной вереницы проблем. Правда, этой ночью их стало на одну больше, но она мелькнула слабой искоркой и затерялась в ворохе неотложных дел, каждое из которых «горело» уже который день. Дел было много — времени мало. А желающих работать на совесть — еще меньше.
Все попытки дозвониться до родных или близких убитого оказались бесполезны: либо он жил один, либо никто особо не переживал, что Добролюбов не ночевал дома. В трубке слышались длинные занудливые гудки.
К обеду Квасин решил, что стоит отправить кого-нибудь побеседовать с соседями. Узнать побольше про убитого: где и кем работает, потом позвонить на работу и так далее… Обычная процедура.
На это дело Квасин подрядил молоденького лейтенанта Гришку Клевера. Пускай побегает, а то, чай, от бумажной работы задница к стулу прирастет.
Гришка вернулся через три часа. Довольный, он размахивал черной пластиковой папкой, и, зайдя к начальнику в кабинет, привычно швырнул ее под самый нос Квасину.
Майор ничего не сказал. Он давно привык к тому, что Клевер, несмотря на свою певучую фамилию, неисправимый хам, который, к тому же, смутно соображает, что кто-нибудь может назвать его поведение хамским. Будь на его месте человек с другим характером, Клевер наверняка получил бы выговор. Но одним из редчайших положительных качеств Квасина было терпение к недостаткам окружающих. Правда, оно распространялось ровно настолько, насколько эти недостатки задевали самого Квасина.
Летающая по столу папка была мелочью, на которую он не пожелал обратить внимание.
— Рассказывай, что узнал, — сказал Квасин и сложил ладони на папке крест накрест.
Гришка Клевер довольно потянулся — выспался наверное, сволочь — и выдал улыбку на все тридцать два кривых, с табачной желтизной, зуба.
— Много узнал. Интересная личность этот Добролюбов. Вдовец. Жена умерла полгода назад. Выбросилась из окна — он, кстати, на десятом этаже живет. Жил, то есть.
