А письма он какие писал… Я не могу читать, все рыдаю…
Лейтенант Клевер растерянно листал альбом, созерцая чужие физиономии. Фотография, в которую ткнула безутешная мамаша, действительно впечатляла.
Красивая пара, ничего не скажешь. И мальчик хорош, только немного слащав. На его мужской вкус. И девчушка — загляденье.
Грустно все это…
Да, чего только в жизни не бывает.
Некоторые хранят письма, которые сто лет уж как пора выбросить. Ну, писал человек своей девушке. Из армии — вон адресок-то. И фамилия-имя-отчество…
Гриша Клевер пробежался глазами по письму. Да, очевидно, любили Татьяну эту. Куда покрепче Онегина.
Было в этом нечто загадочное. Что — он не мог понять. Нужно будет подумать на досуге. Только когда ж он наступит — досуг этот?
— Ирина Петровна, вы только не обижайтесь, пожалуйста, но я задам весьма неприятный вопрос.
— Задавайте.
— У вашей дочери был любовник?
— Никогда! — возмущенно воскликнула женщина, но, нужно отдать ей должное, не стала делать из этого трагедию. Наоборот, она очень даже поняла, что пытается выяснить следователь.
— Вы можете мне не верить. Но Таня была не из тех, кто изменяет мужу. Однолюбка до мозга костей. Так что вы даром теряете время, если ищете, кто мог бы убить Антона из мести за Танюшку. Я — точно бы не смогла. А больше некому.
— У вас ведь есть еще сын, — осмелился предположить Клевер.
— О, Вадим на пятнадцать лет старше. Они не были дружны. Не ссорились, но и не чувствовали себя особо родными. Вадик рано женился, живет с семьей у родителей жены.
— Вы не помните, были ли у Антона враги?
— Враги — вряд ли. Он был слишком хитер. А вот обиженных и разочарованных женщин, думаю, немало. Он ведь кобель. Был.
Вот и все… Пожалуй, больше ничего интересного он не выудит из этого разговора. Он с самого начала подозревал, что на сегодняшний вечер ему отведена роль жилетки для одинокой и отчаявшейся женщины. Что ж, благотворительность тоже нужна. Не все ж ему людей грузить.
С этой ролью было покончено. Но следующий пункт нравился ему куда меньше. Было нечто такое, заставляющее сомневаться, что шли они верным путем. Нечто в поведении Дубко и его «самураев» недобитых.
Нет, не ведут себя так люди, совершившие убийство. Они, конечно, все отрицают, и почти всегда звучит коронная фраза:
— Давай, начальник, докажи!
А тут — не было этой фразы. И не было того особого выражения глаз, когда понимаешь, что пойман, но уверен, что не накажут. Хотя любой нормальный опер назовет все эти домыслы БСК — бред сивой кобылы. Просто интуиция подсказывала — нет, она вопила, — что все еще только начинается. И ребята из казино, со всеми их темными и бесчеловечными делишками, на этот раз совсем не при чем.
