К концу одиннадцатого дня в роте вдруг вспомнили о том, что Митя сидит на строгой гауптвахте. То есть десять суток. Максимум. Тут уже заволновался не только командир взвода лейтенант Осипов, но и командир роты капитан Федин. Дикое нарушение устава гарнизонной службы. ЧП! Чрезвычайное происшествие!
Утром двенадцатого дня лейтенант Осипов по приказу заместителя начальника училища по политчасти лично пошел на гарнизонную гауптвахту лично освобождать арестованного. Но Митя категорически отказался выходить, пока за ним, извинившись, не явится сам арестовавший его. Пришел Капитан Федин. Просил. Уговаривал. Тот же результат. Где это видано, чтобы арестованный просидел на строгой гауптвахте больше десяти суток? Да еще орденоносец. Пришел майор, командир батальона. Митя предложил компромисс. Он согласен ограничиться извинением командира батальона, который перед строем роты у гауптвахты прикрепит награды под звуки марша, исполняемого духовым оркестром училища.
Вы не поверите! Начальство согласилось. Но тут духовой оркестр училища решил сыграть свою партию. Музыканты Митю любили. И они тянули время до окончания занятий, чтобы процедурой освобождения могло насладиться как можно большее количество курсантов.
Пришли не только курсанты почти всех четырех батальонов нашего училища. Пришли даже курсанты-летчики. Пришли курсанты пулеметного училища. Пришли пехотинцы стрелкового полка, солдаты которого охраняли гарнизонную гауптвахту. Вероятно, этот плац ни в прошлом, ни в будущем не видел такого количества военного люда.
Полковник, бывший полковой комиссар, заместитель начальника училища по политчасти не пришел.
16.01.2012 г.
Что было движущей силой всех этих историй? Девятнадцать лет? Обостренное чувство справедливости? Вседозволенность? Может быть, не в такой последовательности следовало расставить предполагаемые движущие силы? Не знаю.
На заводе в Нижнем Тагиле я получил танк Т-34, часы, шестискладный нож и экипаж из четырех человек.
Механик-водитель был на два года старше меня. Но он еще не воевал. Поэтому я, только что испеченный младший лейтенант, но еще до училища дважды побывавший на фронте, казался ему представителем высшей касты. Тем более что, сев за рычаги, я вытащил танк из болота, в которое он умудрился сесть со всем своим огромным водительским опытом, приобретенным в учебно-танковом полку, в котором, как значилось, у него было целых восемь часов вождения.
