Впрочем, Иллиандре казалось, что она наконец перешла ту черту, за которой уже ничто не могло ранить ее еще больнее.
Никого никогда не будет интересовать правда.
Никто никогда не будет благодарен ей за то, что она делала для людей.
И теперь, когда те, кого она оберегала, в большинстве своем отвернулись от нее, Иллиандра смотрела на весь мир сквозь безразличную пелену усталости и равнодушия. Она знала тех, кто ценил ее, тех, кто любил, верил и неизменно был на ее стороне. Плоидис. Диадра. Ронтан. Она знала, что только для них ей стоило стараться быть лучше. Что до остальных… что ж, к демонам их всех с их слепыми нелепыми суждениями.
— Ты сегодня пугающе тиха, Илли, — заметила Диадра, когда они следовали за шумной придворной толпой по парковой аллее, кутаясь в теплые накидки и шурша листьями на песке. Это была одна из последних прогулок года: вскоре парковый сезон закрывался до весны.
— Как и ты, — немного отстраненно ответила Иллиандра, но тут же заставила себя взглянуть на подругу и улыбнуться: — Что-нибудь случилось, Ди?..
Диадра качнула головой.
— Нет, отнюдь.
Она невольно нашла глазами маячившего в толпе Терлизана, но тут же отвела взгляд. Она больше не видела его с той самой странной ночи, и теперь путалась в неясном переплетении собственных чувств.
— А ты, Илли?.. Переживаешь из-за Братии?..
Иллиандра пожала плечами.
— Да. Наверное. Не знаю.
Разговор не клеился, и до прудов девушки дошли в молчании, думая каждая о своем. Из-за промозглого холода катание на лодках отменили, но традиционный байонт остался. Диадра подавила вздох, заметив в ряду прямо напротив себя Терлизана и быстро отвела глаза, когда он, поймав ее взгляд, соблазнительно улыбнулся ей. Впрочем, успешно избежав взора Терлизана, Диадра тут же наткнулась на встревоженное лицо Иллиандры. Подруга нашла ее пальцы и чуть сжала их.
— Будь осторожна, Ди. Мне совсем не нравятся эти его взгляды.
Диадра внезапно ощутила прилив стыда и раскаяния. Илли не знала… но ей и не стоило знать: она никогда бы не поняла ее мотивов и стремлений. Диадра и сама не была уверена, что понимала себя. Но все-таки, почему-то, не считала произошедшее ошибкой.
Заиграла музыка, и ряды сошлись, и Диадра предсказуемо оказалась в слишком знакомых объятьях.
— Здравствуй, Диадра.
— Здравствуй.
Его рука даже сквозь осеннее платье ощутимо согревала ее талию. Диадра смотрела в его глаза равнодушно и бесстрастно, с удивлением сознавая, что не чувствовала ничего из того, что ожидала бы после произошедшего. Не было ни смущения, ни укоров совести. Она ощущала себя так, словно вся та ночь, все его ласки — все это случилось не с ней, а с кем-то, чью странную жизнь она теперь лишь наблюдала.
