Она подняла на него взгляд и тут же вновь отвела его в сторону. Слова давались ей с трудом, но она все же заставила себя тихо заговорить.
— Я совершала ошибки, Берзадилар. Я жалею об этом. Но сейчас, когда ты здесь, рядом, я не хочу больше ошибаться, не хочу причинять тебе боль. Я хочу сделать все правильно, но не знаю, как, и…
Берзадилар коснулся ее подбородка, заставляя посмотреть ему в глаза.
— Во имя Богов, Ди. Я не имел в виду… прости, я не хотел давить на тебя.
Диадра криво усмехнулась и опустила глаза.
— Давить на меня… — повторила она. — Ты не понял, Берзадилар. Не ты давишь на меня — мои прошлые ошибки, — она глубоко вздохнула и натянулась струной. Раз… два… три. — Дело в том, что в последние недели я так устала искать тебя, Берзадилар, я так устала раз за разом терять надежду. Я потерпела неудачу с Книгой Тени, и я не знала, что еще мне делать, и куда девать свою пустую жизнь… — она осеклась, сознавая, что говорит совсем не то, что намеревалась. Она не должна была мямлить оправданий, не имела права сваливать свою вину на Берзадилара; она должна была сказать ему — просто сказать.
Он поймал ее лицо в ладони, и Диадра встретила его взгляд: пронзительный, горький, но все же нежный.
— Я знаю, Ди.
Она задохнулась.
— Знаешь… что?
— То, что ты пытаешься сказать мне. И я не стану лгать тебе и говорить, будто я не задет этим — задет и ревную, как безумец. Но я хочу знать только одно. Ты влюблена в него? Хоть немного?
— В кого?.. — выдохнула она, замирая.
— В Терлизана.
Его тихий шепот был хуже громового раската.
— Нет!.. — быстро ответила Диадра и тут же поняла, как испуганно и неубедительно прозвучал ее торопливый возглас. Она вздохнула и произнесла чуть медленнее, глядя ему в глаза: — Нет. И не была никогда.
Он смотрел на нее — секунду, другую, третью. Диадра, едва дыша, выдерживала его взгляд.
— Что ж, — тихо сказал он наконец, и мурашки побежали по спине Диадры. Он улыбнулся уголками губ. — Я надеюсь, мы с тобой преодолеем это, вместе.
— Ты простишь меня?.. — прошептала она едва слышно, чувствуя, как слезы наполняют глаза. О Боги, как же невыносимо, как стыдно…
— Не за что прощать, Ди, — ответил он, проводя пальцами по ее щеке. Верил ли он сам в это?.. Быть может, не до конца. Но он хотел верить. И он улыбнулся, склоняясь к ней так близко, что ощутил на своих губах ее теплое, неровное дыхание. — Я обещаю тебе: я смогу отпустить прошлое, малышка. Но пообещай и ты мне взамен, что отныне и навсегда ты будешь только моей.
