— Что именно?
— Все!.. Ты убил ее, ты сделал ее возвращенной, ты сделал ее… женщиной…
Терлизан изогнул брови в неподдельном удивлении.
— И она в самом деле рассказала тебе обо всем этом?..
— Черт побери, — Берзадилар отшатнулся от него в смятении и боли. — Значит, это в самом деле ты.
Он внезапно устремился к Терлизану и мощным порывом воздуха впечатал его в стену, застывая всего в дюйме от его лица. Его темные, горевшие яростью глаза буравили циничные и невозмутимые золотые глаза брата.
— Ты чертов ублюдок. Как ты смел… как ты мог коснуться ее, зная, что она любит меня…
Терлизан холодно сощурился.
— Знаешь, Берзадилар, до сегодняшнего дня мне отчего-то казалось, будто ты оставил ее и совершенно не собирался в ближайшую пару сотен лет заботиться о том, что происходит в ее жизни. А я лишь дал ей то, в чем она нуждалась.
Берзадилар в ярости зарычал, сжимая пальцы, и плотное кольцо воздуха сдавило Терлизану горло, лишь едва не душа его и оставляя слабую возможность дышать.
— Откуда тебе было знать, в чем она нуждалась?!.. Ты вернул ее, черт побери, ты знаешь, что это значит!! Как ты смел воспользоваться своей властью над ней, чтобы…
Терлизан рассмеялся, мягко и беззлобно. Несмотря на заклятие, которым Берзадилар яростно сдавливал его, Терлизан не выглядел даже немного напуганным и не делал ни единой попытки освободиться.
— Выходит, она все же рассказала тебе не все, братишка. Я не имею над ней никакой власти. Твои Слезы — это весьма и весьма могущественная защита для нее.
Берзадилар опешил и ослабил хватку от удивления. Мимолетное облегчение в его глазах смешалось с неожиданной горечью.
— То есть, выходит, она…
— Я не насилую женщин, Берзадилар, — Терлизан наконец повел рукой, освобождаясь от его давления. — Она выбрала меня сама и, поверь, весьма ясно дала понять, чего хотела.
Ревность исказила лицо Берзадилара.
— Если только ты посмел причинить ей боль…
Терлизан сощурился во внезапном раздражении.
— Нет, черт возьми, я не причинял ей боли. Это ты, глупец, причинил ей такую боль, которая едва не убила ее, которая обрекла ее на невыносимые муки, которая довела ее до такого отчаяния, что она была готова даже броситься в мои объятия, лишь бы хоть на миг забыть о тебе… И после этого ты еще смеешь обвинять меня в чем-то??..
Берзадилар смотрел на него смятенно.
— Ты… любишь ее?
— Нет.
Терлизан уловил неверящий, пытливый взор брата и усмехнулся.
— Нет, Берзадилар, я не люблю ее. И если ты полагаешь, что я намерен сражаться с тобой за ее сердце, то можешь быть спокоен. Она твоя… после всех этих лет, наконец-то.
