Пример Шукшина, который, как известно, был еще и писателем, неплохо показывает, что не только литература, но и любой другой вид искусства, включая кино, для большинства людей является совершенно ненужным занятием. Поскольку они и так могут ходить в гости, сауны, бары, клубы, встречаться там со своими знакомыми и говорить с ними о том, что их волнует. Зачем тогда садиться за стол и водить рукой по бумаге? Возможность вступить с кем-нибудь в прямой диалог, по-моему, вообще начисто исключает необходимость облекать свои мысли и чувства в письменную форму. Иначе писатель действительно становится похож на крестьянина, который идет за плугом и вдруг начинает танцевать. Поэтому в человеке должно быть нечто такое, что мешает ему вступить в непосредственное общение с окружающими – пусть даже тайный порок или преступление, – тогда, возможно, и его тяга к литературе не будет выглядеть столь нарочитой и бессмысленной. Более того, я заметила, если автор в своих произведениях высказывает о себе все и до конца, то и его книги тоже парадоксальным образом перестают отличаться от обычных разговоров и болтовни, хотя и запечатленных на бумаге. С этой точки зрения только предельное одиночество способно оправдать абсолютно противоестественный и избыточный акт, каковым по своей природе является письмо.
Глава двенадцатая
Однажды в России
Сколько себя помню, я всегда очень любила кофе, причем не просто любила, а любила страстно – этот эпитет лучше всего отражает мое отношение к этому напитку! Стоит мне просто пройти мимо какой-нибудь забегаловки с надписью «Кофе», где на вывеске нарисованы аппетитные кофейные зерна, как у меня прямо так и начинает течь слюна. При этом мне нравится даже растворимый кофе, потому что зерновой у нас, как правило, варить не умеют, за редкими исключениями. Поэтому, когда в гостях у каких-нибудь малознакомых личностей мне предлагают «чашечку кофе», я всегда предпочитаю растворимый, так как в этом случае у меня есть хотя бы возможность разглядеть этикетку на банке, из которой мне насыплют кофе в чашку, тогда как никто не может тебе дать гарантию, что из молотых зерен вместо кофе тебе не сварят какую-нибудь откровенную бурду. Пожалуй, только однажды мне довелось попробовать настоящий кофе, приготовленный в специальном аппарате под мощным давлением. Таким кофе меня угостил мой парижский знакомый, который по причине почтенного возраста сам уже не слишком им злоупотреблял, хотя тоже очень любил, а я выпила целых две чашки. И это было великолепно! Помню, я потом всю ночь не могла сомкнуть глаз, но на следующий день все равно чувствовала себя на редкость бодрой и полной сил. А в Петербурге я все-таки предпочитаю растворимый.
