Дж. Л.: Когда я играл за американскую команду на римской Олимпиаде 1960 года, первым был матч с японцами. Я попросил одного из переводчиков научить меня паре японских фраз, чтобы наутро поприветствовать наших соперников.
Со словом «привет» у меня не было никаких трудностей, так как это слово звучит как «огайо», а что мне стоит запомнить название родного штата? Воспользовавшись своей системой, я запомнил и еще пару фраз.
Игра должна была начаться в 9:30 утра. Перед самым началом я подошел к одному из японских игроков и сказал: «Огайо, годзаи моск?», что означает «Привет, как дела?». Японец широко мне улыбнулся, обрадовавшись, что нашелся американец, умеющий говорить на его родном языке.
Что ты думаешь, он вышел из строя, поклонился мне и принялся что-то очень быстро говорить по-японски. Возникла заминка, так как было похоже, что этот парень решил о чем-то со мной поговорить, забыв, что мы пришли играть в баскетбол.
Один судья был из России, второй – из Франции. Я говорил только по-английски. Японец и оба судьи – лишь на своих родных языках. Таким образом, никто из четверых не понимал, что говорят трое других. Судьи были вынуждены объявить тайм-аут, поставить игроков на боковую линию и немного задержать начало игры. Всю игру этот японец пытался заговаривать со мной при каждом удобном случае. Я не мог по-японски сказать ему, что не понимаю ни одного слова, и раз за разом отвечал ему: «Привет!» Ему, по-моему, это очень нравилось.
