— Я никогда не смеялся, Джордж, честное слово.
— Ну, не ты, так другие.
— Кто же?
— Многие. Знаешь ли ты, что люди, бывало, меняли фамилию, потому что их засмеивали совсем, проходу не давали.
— У нас этого никто не делал.
— Но такие случаи бывали. Вот, к примеру, мой племянник. Я вернулся с войны мертвецом. Жена померла от испанки. У моей сестры был сын, способный мальчик. Я тогда еще не пил. Откладывал каждый лишний пенс. Когда пришло время, помог ему поступить в университет. Ну, он поступил, и ему там было хуже, чем на войне. Он часто приезжал оттуда, но лучше бы ему не приезжать. Когда он был дома, я уходил — тогда и пить начал.
— Он, наверно, был снобом.
— Нет, он сбился с пути, вот в чем беда, и винил во всем свою фамилию. Видно, всякие умники его задразнили. А когда он кончил университет, то приехал и сказал, что сменил фамилию.
— А потом что?
— Ничего. Мы жили сами по себе, а он сам по себе; никто и не заметил разницы, только мы все реже его видели.
— А кем он работал?
— Учителем, — сказал Джордж. — И сейчас еще учительствует где-то здесь, в городе. Как увидит меня на улице — шасть на другую сторону. А от матери, заметь, так не бегает. Да только ей от этого не легче.
— Но… — начал я.
— Знаю, что ты скажешь: будь его мать мне сестрой, его фамилия была бы не Бзэк. Ошибаешься. Она была мне сестрой, и все же его фамилия была Бзэк… Может, именно в этом все дело.
Некоторое время мы молча смотрели друг на друга.
— Ну ладно, запускай дробилку, — сказал он наконец. — А над этим подумай. Самая смешная фамилия может много горя принести человеку.
Мы запустили дробилку, и все время я думал, что, может, это еще забавней, чем он предполагает, — а вдруг наш Кэрразерс-Смит тот самый Бзэк, только под другой фамилией? Если так, понятно, почему он тогда побежал. И, улучив минуту, я спросил:
— Джордж, а какую фамилию он взял?
— Ты что, знаешь его?
— Может быть.
— И думаешь, я тебе скажу? Как бы не так… Надо хоть от этого его уберечь.
— Не Кэрразерс-Смит?
Глаза у него опять словно остекленели.
— Можешь пытать хоть до судного дня, все равно не скажу ни да, ни нет.
Немного погодя он спросил:
— Какая, ты сказал, фамилия?
— Кэрразерс-Смит.
— Ну нет, он, конечно, тщеславный был, но все же не настолько[7], — сказал Джордж. — Да у нас в городе такими фамилиями пруд пруди.
Больше я не вытянул из него ни слова. Было время, когда мне доставила бы удовольствие мысль заявиться на «Свалку», подойти к Кэрразерсу-Смиту и шепнуть: «Здорово, Бзэк…» Просто чтобы увидеть, как Он психанет. И еще, пожалуй, убедиться, что это действительно он. Но теперь — нет. Довольно я перевидал всяких мертвецов, ну их к свиньям. Часто я думаю о том, как бы я чувствовал себя, сменив фамилию. Скажем, стал бы называться Тони Кэртис
