Киям-абы мгновенно остыл, обмяк.
— Ничего не поделаешь, ашать так ашать! — сказал он на полутатарском-полурусском. Поставил чашки на место, легким, привычным движением поправил вьющиеся темные волосы. — Дочь у меня превосходно готовит.
— Я так и подумал.
— Что подумал?
— Что это ваша дочь.
— Разве я вас не познакомил? Ах, да! Ну, склероз. Розой ее звать, Розой Киямовной. Скажи, командирка? С возрастом, дружок, дети превращаются в родителей, а родители — в детей. Айда.
— Спасибо. — Шаих потрогал нос, разбитую губу, о которых он позабыл здесь. — Домой пора.
— Никаких возражений, дорогой! — Киям-абы взял Шаиха под локоть. — Никаких возражений!
Его усадили за стол в той комнате, которую час назад он, разглядывая, еле пересек. Стол был внушительных размеров и до краев заставлен. Такое Шаих видел разве что по большим праздникам. Такое, да не совсем такое. Напечет мать бэлишей, и не только на первое, на второе и на третье их хватит, а и на всю будущую неделю да еще соседям на угощение. Нет у человека меры. Зато в будни — зубы на полку. На дворничьи-то доходы шибко не разбежишься. А здесь на столе: первое, второе, третье, подливки, приправы, салаты, колбасы, мясо копченое ломтиками — язык проглотишь! — и еще чего-то, чему и названья нет.
Роза Киямовна потчевала гостя и расспрашивала: в каком он доме живет, как учится, кто его родители?
— А что с лицом, подрался?
Киям-абы терпел, терпел и не вытерпел:
— Привязалась к парню!
И перевел разговор в другое русло. С ним разговаривать было легче, с ним речь шла на темы, отвлеченные от его, Шаиха, особы.
Вдруг он почувствовал, что кто-то его пристально разглядывает. Не Киям-абы, не Роза Киямовна… Шаих вскинул взгляд — с одной из картин на него смотрела девочка с венком из васильков на светлых волосах и синими, будто два василька со лба сорвались, глазами. Будто два василька сорвались и прикрылись черными зонтиками бровей. Белые волосы и черные брови…
— Нравится? — спросил Киям-абы.
— Да, — сказал Шаих. — Но она напоминает мне…
— Это его внучка, — улыбнулась Роза Киямовна.
— Ее дочь, — пояснил Киям-абы.
— Что-то мало на вас похожа, — сказал Шаих.
— Не «мало», а вообще ни капли, — промолвил Киям-абы. — Вся в отца. Внешностью, конечно. Исключительно только внешностью. А она должна прийти сейчас.
Словно в подтверждение его слов в прихожей тренькнул звонок. Хозяйка сорвалась с места.
Однако это была не девочка с портрета, а Александр Пичугин.
— Познакомьтесь, — сказала Роза Киямовна.
