Эд лихорадочно вспоминал, а не вспомнив всё равно кинулся оправдоваться.
— Что я такое мог ляпнуть тебе, малыш, с чего так тебя глючит. Честно говоря, и не помню уже, а ты всё дёргаешься. Мужики не придают значения словам. Это опять к тому, что не надо загонять жизнь в ларец. Идём купаться и ужинать. А потом я хочу, чтоб ты повторила то, что творилось в этой комнате прошлую ночь.
— Это мираж, — пыталась запутать она его.
Что бы там не было он не желал от него отказываться.
— Мне всё равно, но я хочу вновь ощутить на себе эти вьющиеся змеями руки и выскальзывающее из пальцев, из-за втёртых ароматизированных масел твоё прекрасное тело. Ты любила, не как женщина, а как жрица любви. И я, я был совсем другой, без своего уродства, здоровый. Я чувствовал его весь…
— Тебе просто это приснилось… — выкручивалась она.
Так он и поверил. Требовал. Теперь он верил даже в кентавров.
— Вот уж нет. Повтори.
Сдалась.
— Это невозможно повторить, нужен соответствующий настрой. Я заведу тебя в другое кино.
— Главное, чтоб такое же сладкое? — улыбаясь, прошептал на ушко он ей.
— Пойдём купаться.
— Разве я против…
Тут же уточнила:
— Раздеться придётся здесь, иначе ты ничего не найдёшь утром.
Разве он собирался возражать.
— Надо, разденемся. Давай иди впереди меня, а то ударишься, за моря поедешь с фингалом.
Люда недовольно проворчала:
— Живём как вампиры ночью. Точно, это же они боятся солнечного света. А вдруг ты вампир…
— Угадала. Сейчас выпью у тебя всю кровь, — дурачился он, щипнув её губами за шею. — Ам!
— Ай! — вскрикнула она от неожиданности, метнувшись к нему, и утонула в его бархатном голосе:
— Какая ты горячая, киска.
Тела под тёплыми струями сплетались, не желая пропускать даже скользящее по коже мыло, с постоянным упорством выскальзывающее из её рук. Забрав кусок и напустив в воду пены, Эдик взял инициативу в свои руки. А потом, завернув её в попавшуюся под руки тонкую простыню, а себе, замотав полотенце, отнёс разомлевшую женщину на постель.
— Потерпите, мадам, какая-то минута и я накрою стол.
Она ждала, наблюдая за хорошо ориентирующимся в темноте человеком. «Не хуже кота видит в темноте». Его приготовления затягивались, и она протянула в нетерпении руку…
— Не торопись, — поймал он её пальчики, — испачкаешься, я покормлю сам. Открывай рот.
— Что это? Ну очень острое блюдо.
— Итальянская кухня. Что горит? Дать запить?
— Не откажусь. Какое ароматное вино. Красное?
— Как догадалась?
— По вкусу.
— Давай сюда твои пальчики, я оближу. Не шали, сейчас отнесу поднос на кухню и я твой.
