Ухерк явно с трудом выносил мой упрямый характер.
— Погоди-ка, приятель, как ты собираешься все это освещать?
— А… это! Не знаю, я не оператор. Слышится… точнее, главный герой слышит колокольный звон. Нам даже необязательно показывать обе церкви. Мы покажем одну, а от другой будет слышен только звук колоколов. Так пойдет?
— Думаю, пойдет. Тебе нужно будет обсудить с монтажером, сможет ли он это сделать. Ты знаком с Веско Кадичем?
— Это еще кто?
— Монтажер, специализирующийся на любительских фильмах. Спроси у него, как лучше сделать.
Ухерк смирился с судьбой. Он понял, что имеет дело с тем, кто будет яростно защищать свою идею до конца. Независимо от того, хороша она или плоха, осуществима или нет.
* * *
Фильм, который зародился в моей голове, не рассказывал классическую историю. Он был отражением моей собственной жизни.
— Итак, молодой человек просыпается в Сараеве, в окружении различных религиозных сооружений, как это описывает Андрич. Он живет своей жизнью, без цели и надежды. Это видно по тому, как он каждый день проходит по одной и той же улице. Мы будем повторять эту сцену, как повторяется куплет в песне. Так мы убедим зрителя, что жизнь молодого человека монотонна, что он чувствует себя потерянным. Он просто не знает, чего он хочет.
— А как ты это покажешь? — с сомнением спросил Ухерк.
— Путем повторения одной и той же сцены. Я буду настаивать на образе парня, бесцельно идущего по этой улице. Это может быть улица Штросмайера с собором на заднем плане. Его жизнь изменится, когда он найдет способ осуществить эту перемену. Разумеется, толчком к этому станет женщина. Та, которую он любит, а не проститутка, с которой он уже спал. Проститутку он избегает. А любит он женщину-идеал. Она не ходит на базар, не бранится, никак не связана с реальностью, но тем не менее она — женщина.
— Погоди, ты хочешь сказать, что ему не хочется переспать с этой женщиной?
— Дело не в этом.
— Как это? Ты только что сказал мне, что он ее любит, но не так, как проститутку, которую избегает и с которой занимался любовью?
— Ты не понимаешь. Она живет на сцене, спрятавшись за занавесом, — это балерина.
— Живет на сцене? Как это можно жить на сцене? Где? Как? Она что, палатку поставила, кровать принесла, и куда она в туалет ходит?
Этот Ухерк начал меня серьезно раздражать. «Вот кретин!» — подумал я.
— Да нет, ты меня не понял… или это я плохо объясняю. Мы не будем вдаваться в детали, живет она на сцене или нет.
