Точно так же и матх, основанный после ухода Рамакришны его учениками, был духовным «домом» Вивекананды. Хотя большую часть жизни он провел в путешествиях по миру, путь его начался из матха и завершился в матхе. На самом деле создание Всемирной Миссии Рамакришны, тесно переплетенной со структурой матха, стало лишь признанием реального положения дел: все основанные Вивеканандой центры, рассеянные по планете, были лишь точками соприкосновения с ее поверхностью лучей, исходящих из общего Источника Духа – матха в Калькутте. Там хранились реликвии Рамакришны и продолжала молиться за распространение во Вселенной учения о единстве религий его жена Сарада Деви – Святая Мать матха.
Поверх преград: сближение несовместимого
Религия как единение всего сущего в Боге была делом жизни Вивекананды, духовная практика распространялась отсюда на все сферы существования и состояла, по сути, в устранении преград, отделяющих людей друг от друга. Именно действия, направленные против устоев общества, вызывали восхищение учеников и яростное сопротивление индуистских священников. Особенно отважно боролся Вивекананда за преодоление кастовых различий, совершая поистине беспримерные поступки.
Однажды накануне годовщины ухода Рамакришны он велел заготовить множество священных шнуров, которые, по индуистской традиции, получают при посвящении в Гаятри-мантру юноши из касты брахманов, после чего завершается их период обучения. Представителям прочих каст не позволяется даже присутствовать при этом обряде, не то что надеяться в данном воплощении пройти посвящение. И вот по матху поползли слухи (которые вскоре подтвердились), что Вивекананда собирается посвятить не-брахманов.
Более пятидесяти преданных – кшатриев и вайшьев – во время празднования получили священный шнур и передачу Гаятри-мантры, совершили омовение в Ганге и простерлись перед гробницей Рамакришны. Перед всеми собравшимися Вивекананда провозгласил: «Все дети Господа – брахманы! И если вы встретите даже отверженного неприкасаемого, примите его как человека!»
К сожалению, индуистское общество было далеко от готовности принять всерьез новопосвященных, – незамедлительно они были осмеяны ближними, хотя порыв Вивекананды посеял в сердцах людей проблески идеи духовного братства.
В матхе становилось все больше западных учеников, и Вивекананда прикладывал неимоверные усилия, чтобы накрепко связать их узами духовного родства с индийскими учениками. С этой целью он нередко, когда те и другие собирались вместе, нарушал индуистские предписания: называл выходцев с Запада истинными брахманами и кшатриями, ел вместе с ними или принимал приготовленную ими пищу, а также поощрял индийцев следовать его примеру.
