— Как, как порадовать узников, как ободрить их? — думала молодежь и придумала.
Была глухая ночь. Все спали. Конечно, по улицам Самары ночью иногда проходят подвыпившие поющие люди. Кто обращает на это внимание? Гуляет себе молодежь. А вот в эту ночь мимо тюрьмы по Арцибушевской улице шла молодежь не подвыпившая, а трезвая, бодрая. Шли христиане и, нарушая ночную тишину, громко, ясно и стройно пели:
На крыльях могучих орлиных
Над морем житейским несусь.
На крыльях могучих орлиных
Я к вечности сердцем стремлюсь.
Чрез горы, долины и нивы
Все выше я к небу лечу.
Несут меня мощные крылья
На них я спокойно стою.
Под мощными крыльями тихо
И чудно покоюся я.
Под ними приют мой надежный,
Под ними защита моя.
Пусть вьются враги надо мною,
Пусть целятся злобно в меня.
Могучи орлиные крылья,
Под ними царит тишина.
Укроюсь ли теми крылами,
Стою ли надежно на них,
Спокойно мне так и отрадно
В скитаниях долгих моих.
Звуки гимна разносились высоко и далеко и проникали в окна многоэтажной тюрьмы. В некоторых окнах замелькали тени. «Братья слышат», — думали поющие. Да, они слышали. После в письмах и при встречах они делились, что это пение было для них, как пение Ангелов. Сколько приятных чувств, мыслей породило оно! Горячо благодарили они Господа за это пение.
Еще несколько ночей проходила молодежь мимо изолятора и пела разные гимны. Некоторые пожилые, узнав об этом, волновались. Боялись, что всех арестуют. Но ничего такого не случилось. Господь хранил.
Впоследствии об этом пении было сложено стихотворение, которое в те годы не только читалось, но и пелось под гитару. Вот оно:
Глубокая ночь над землею,
Над городом сумрак залег,
За грязной тюремной стеною
Чернеет в тумане острог.
Предавшись объятью ночному,
В остроге давно уже спят,
Лишь несколько душ наших братьев
В тюрьме за решеткой не спят.
Вот старец почтен сединою,
Склонившись, в молитве стоит:
«Во всем будь прославлен, о Боже!»
— Так старческий голос звучит.
Четыре отца от семейства,
Склонившись, пред Богом стоят,
О близких своих вспоминают
И быть с ними вместе хотят.
А вот разлученный с женою
Здесь верный служитель Христа,
В беседе с товарищем-другом
Он в жертву приносит себя.
А вот еще юных два брата,
В двух камерах разных сидят,
На волю Отца все отдавши,
Сердцами на Бога глядят.
Все тихо. Вдруг пенье родное
До слуха доносится их.
То братья и сестры по вере
Пришли, чтоб ободрить своих.
На улице тихо, безлюдно.
Умолк говор шумный, денной.
И пение звонко несется.
По улице темной, пустой.
