Я встречу их во дворе. Сразу тушите весь свет — и спать.
Анна Николаевна. Оставайтесь здесь.
Колесников. Они будут стрелять… Да и я так, запросто, им не дамся.
Анна Николаевна уходит, сделав знак молчать. Текут томительные минуты. От Фаюнина несется игривая музычка: музыкальный ящик, аристон. На кухне голоса. Колесников отступает за ширму. Обессилевшая, хотя опасность миновала, Анна Николаевна пропускает в комнату Федора. Он щурится после ночи, из которой пришел: непонятный, темный, тяжелый. Усики сбриты. Позже создается впечатление, что он немножко пьян.
Анна Николаевна. А мы уж спать собрались, Федя.
Федор. Я так, мимоходом зашел. Тоже, пора б и мне бай-бай: уста-ал. (Садится, потягиваясь и не замечая, что все стоят и терпеливо ждут его ухода.) Деревни кругом полыхают. Снег ро-озовый летит, и в нем патрули штыками шарят. (С зевком.) Облава! (Подмигнул Ольге.) А я знаю, по ком рыщут… Найдут, черта с два! Он глядит где-нибудь из щелочки и ухмыляется. Бравый товарищ, я бы взял в компанию такого.
Ольга. А сам-то как же прошел? У тебя ночной пропуск есть?!
Федор. У меня в каждом заборе пропуск. (Задиристо.) Стрельнули бы, так и у меня есть. (Хлопнув по карману.) Пуля за пулю, баш на баш.
Таланов. Выдали, что ли… оружие-то?
Федор. Из земли вырыл, товарищ завещал. (И только теперь заметив обступившую его выжидательную тишину, поднимается.) Я ведь, собственно, по делу. У вас выпить чего-нибудь не найдется? Иззяб весь.
Таланов. Странно, Федор. Русские деревни горят кольцом, а тебе холодно. Зашел бы да и погрелся у головешек… (Резко.) Нет у нас водки, Федор.
Федор. У доктора да нету… Смешно!
Ольга(примирительно). Я на днях зарплату получила.
У нее все падает из сумочки при этом от спешки.
Возьми, купи себе… только там, там…
Анна Николаевна. Убери свои деньги, Ольга. (И вдруг, сорвавшимся голосом.) Подлец… как тебе не стыдно! Волки, убийцы в дом твой ворвались, девочек распинают, старух на перекладину тащат… а ты пьяный-пьяный приходишь к отцу. Ты уже испугался, испугался их, бездомный бродяга? (Мужу.) Он трус, трус…
Таланов(дочери). Уведи на кухню. Фаюнин услышит.
Ольга. Мама, пойдем, мамочка. Там, за печкой и поплачешь. (Гладя ее руку.) Он сейчас уйдет. Осталось же в нем хоть немножко сердца: сам уйдет.
Анна Николаевна. Пусть бог, пусть бог его рассудит!
Ольга увела мать, обняв ее беззвучно содрогающиеся плечи. Сутулясь и с обвисшими руками Таланов выжидательно смотрит на сына, который не уходит. Похоже, ему уже безразлично состояние
