Технически государство свою политику в отношении «невыездных» осуществляло через невыдачу загранпаспортов. Просто отказывали в их выдаче, и все. Но, надо сказать, многие к этой проблеме относились с большим равнодушием, в том числе и мы с Сережей. Нам как-то это было безразлично. Не то чтобы нам совсем не хотелось повидать дальние страны и попутешествовать. Напротив, после перестройки, когда появилась такая возможность, мы с большим удовольствием стали ею пользоваться. Особенно Сережа – он даже написал и издал здоровенную книгу с фотографиями, где рассказывается чуть ли не о 60 странах мира, в которых ему удалось побывать. Но все-таки мы всегда считали саму возможность выезда из страны необязательным развлечением (дорогостоящим к тому же), а не какой-то жизненной необходимостью. У меня вдобавок вся семья была практически «невыездной» из-за подписанных в свое время разнообразных «форм секретности», и все относились к этому весьма равнодушно. В принципе, когда человек поступал на физический факультет МГУ, а потом распределялся на работу в научный институт, с ним уже все было заранее ясно в этом отношении. Помню, что Виталий очень недоумевал при беседах на эту тему: «Как же это вы выбрали такую неудачную специальность? Всю жизнь себе перечеркнули… Надо было заранее думать!» А нам было смешно это слушать, потому что меньше всего мы связывали между собой понятия «невыездной» и «перечеркнутая жизнь».
Но так или иначе все эти проблемы и споры на данную тему в 90-х годах XX века в принципе уже стали неактуальны. Загранпаспорта выдавали практически всем (правда, до сих пор при выдаче интересуются, была ли нами в свое время подписана какая-либо «форма»). За счет государства мы не намерены были ехать, так что необходимость «выбить загранкомандировку» перед нами тоже не стояла. Мы решили в первый раз воспользоваться возможностью и поехать «посмотреть мир» за свой собственный счет, попросту купив турпутевку для себя и наших детей. Однако, как ни крути, а советский строй наложил на нас свой отпечаток. Во-первых, было страшновато и «заграница» казалась слегка враждебной, хотя умом мы понимали, что ничего враждебного там (на достаточно дорогом курорте) быть в принципе не может. Во-вторых, хотя мы оба учили английский язык и в школе, и в университете, из-за полного отсутствия языковой практики в течение долгих лет с английским у нас было плохо. В-третьих, мы понимали, что бытовые условия жизни должны сильно отличаться от того, к чему мы привыкли в своей стране, и боялись попросту запутаться и попасть в глупое положение.
