Эти слова больно жалили Судислава. Но что скажешь этому надменному Владиславу? Трусоватый Судислав побаивался его. Так уж получалось: не хотел он этого, да всегда сзади Владислава скакал, и слово Владислава всюду значило больше. Судислав часто ругал себя за трусость, а когда доходило до дела, снова, словно бы невзначай, прятался за спины других. Не раз, оставаясь наедине, давал себе слово не слушать Владислава, но как только тот появлялся, вся храбрость Судислава улетучивалась. Так и плелся за Владиславом. А лукавый Владислав приберегал Судислава для коварных ударов исподтишка. Потому и вышло так, что Судислав не вызвал гнева князя Романа и остался в своем имении. Владислав не ошибся — его подручный сидел потихоньку в Галиче и, как шашель подтачивал могущество Романа.
Владислав и Судислав, как и другие крупные бояре, не могли примириться с властью князя Романа, ненавидели его и обрадовались, когда он погиб. Мощным и крепким было крупное боярство в Галиче — не такое, как в Киевском княжестве и в других русских землях. Только далеким новгородцам было под стать галицкое боярство. Задиристость и наглость именитых галицких бояр имели под собой почву. Галич далеко расположен от стольного города Киева, и не мог великий князь Киевской Руси всегда знать, что происходит на окраинах Русской земли. А это было боярам на руку. Галицкая земля позже других получила себе князя. Крупное галицкое боярство успело к тому времени разжиреть, здесь укоренилось множество боярских родов. Вольготно жили они, богатели, захватывали земли и оселища.
А когда разделилась Русская земля на обособленные княжества, у галицких князей не было силы прибрать к рукам бояр — бояре захватили себе всю лучшую землю, закабалили смердов. Княжеские владения поздно начали укрепляться; к этому времени боярство уже успело забрать в свои руки самые выгодные земли и леса; Бояре ничем не были обязаны князьям. В руках крупных бояр была сосредоточена хозяйственная мощь, а значит и сила. Не раз князья ломали себе зубы — железная шея была у галицких бояр. Состоятельные бояре потому и заправляли всем, что все им подчинялось. Малочисленная династия Ростиславичей, правнуков Ярослава Мудрого, не могла прибрать к рукам этих своевольников, и в самых крупных и самых богатых вотчинах хозяйничали бояре. Не счесть селений, которыми владели крупные бояре. И войско у них было свое — они имели собственные дружины. Вот почему тяжело было князьям бороться с таким боярством; Вот почему и княжеская власть в Галиче была непрочной. И часто случалось, что бояре не давали князьям развернуться. Княжил в Галиче Ярослав — не зря его в народе Осмомыслом прозвали: разумный и храбрый был, от врагов землю Русскую защищал. Но и над ним насмеялись бояре — заставляли жить по-ихнему, вмешивались в семейные дела князя, в княжеский терем лезли, как в собственную светлицу. Указывали, какую ему жену надо иметь. А сын Ярослава Владимир был лишен боярами отцовского престола и скитался в чужих краях. Для этих хищных волков не было ничего святого, не болело их сердце за Русь. Чтобы только удержать свою власть, они продавали чужеземцам родной край. Иноземные захватчики легко находили предателей в боярской среде. Где уж там совесть и честь! Где уж там добропорядочность у этих продажных душ! Владимира Ярославича изгнали, а венгерских баронов позвали. Венгерские бароны издевались над смердами и ремесленниками Галицкой земли. Только Роман, отец Даниила, смело и крепко взял в руки галицкое крупное боярство. Придя с Волыни, он круто повел дело, пришлось применить силу против норовистых бояр-галичан. Жестоко обращался с ними Роман — уничтожал предателей и крамольников, а их имения и богатства отбирал. Часть имений оставлял себе, а большинство раздавал средним и мелким боярам галицким и приведенным с собою волынским. За это они и служили ему верно, на свою боярскую, дружину Роман мог положиться, как на самого себя, и горожанам он полюбился. Ковачи, гончары, древоделы, сапожники и весь городской люд склонились на сторону Романа после того, как он упразднил непомерные поборы. Купцам он разрешил платить малое мыто, и потянулись к Галичу гости-купцы со всех сторон.
