Невольно слезы ручьем полились. Ольга вытерла их рукавом и, будто разговаривая с кем-то, произнесла вслух:
— Что же будут делать дети твои, бедный мой брат?
Душой болея о брате, Ольга думала и о Твердохлебе: а что, если и ему тиун сделает какую-нибудь пакость? Что, если и ему придется идти в закупы?
…Не зря Ольга так убивалась — она ведь хорошо знала, что происходит повсюду. Простой люд опутан со всех сторон. Князья позаботились о том, чтобы смердов и закупов держать в повиновении. Боярские и княжеские тиуны стращают законами, хотя смерды и не знают этих законов, не читали их — они ведь неграмотны, не знают замысловатых букв, выведенных на пергаменте. Тиун ближе всех стоит к смерду, как он скажет, так и будет. Все законы выгодны только боярам да князьям. Есть устав великого князя Ярослава Владимировича о судах, именуемый «Русская правда». В том законе записано о боярском и княжеском имуществе — о конях, ралах, боронах, на которых закуп работает: «Но же погубить на поли или в двор не вженеть и не затворить, где ему господин его велел, или орудия своя дея погубить, то ему платити». Да еще боярин-господин имеет право бить закупа, не забыли и об этом записать в «Русской правде»: «Аще ли господин бьет закупа про дело, то без вины есть». А кому же докажет закуп, что он не виноват, что не «про дело» бьет его боярин или тиун? Что бы ни случилось, всегда виноват закуп, а боярин-господин без вины есть». Жестоко судили и смердов. Строго наказывали за то, что не привез дань князю или боярину. В княжеских оселищах распоряжались подручные князя, те же самые бояре, а в боярских оселищах судили сами бояре своим вотчинным судом. Особенно зверствовали собственники бояре тогда, когда смерды к другим убегали. Боярин, возвращая беглеца, наказывал его и своей властью к своему селению прикреплял.
Ольга и не заметила, как дошла до конца нивы, и только у дороги опомнилась, бросилась назад — ведь там, возле снопов, остался Лелюк. Она мчалась по сжатому полю и не чувствовала, как колючее жнивье ранит ноги. А когда подбежала, услыхала, что мальчик плачет. Он возился на дерюжке, пока не слез с нее, и пополз вокруг снопов. Его привлекли комочки земли, он хватал их и засовывал в рот. Наглотавшись земли, ребенок заплакал и начал размазывать по щекам грязь, тер глаза, царапал загрязненную пылью кожу на голове.
— Сыночек, Лелючок мой! Что ты наделал? — бросилась к нему Ольга.
А он, обрадовавшись, что увидел мать, пополз к ней. Зацепившись о высоко срезанный стебель ржи, уколол пальчик и завопил еще сильнее.
