Шивон промямлила какое-то извинение. Тони и еще несколько женщин-полицейских любили раз в неделю разрядиться и хорошенько кутнуть. Шивон была единственным детективом, допущенным в их избранный круг.
— Наверное, я много потеряла, — заметила Шивон.
— Очень много. У меня печенка до сих пор отваливается.
— А что вы такое пили? — заинтересовался Мейсон.
— Опыта набираешься? — Джексон подмигнула напарнику и повернулась к Шивон: — Хочешь почту нам подсунуть? — Она кивнула в сторону конверта.
— Можешь отвезти? Это в судебную экспертизу в Хоуденхолле и передать, если удастся, в собственные руки вот ему. — Шивон похлопала по конверту там, где значилось имя Даффа.
— Вызовов немного, а крюк небольшой.
— Я пообещала, что доставят в пределах часа.
— Такому водителю, как Тони, это раз плюнуть, — заметил Мейсон.
Джексон пропустила это мимо ушей.
— Пронесся слух, что тебя в шоферы отрядили, Шивон.
Шивон поджала губы:
— Всего на несколько дней.
— Как это ему удалось сотворить такое с руками?
Шивон пристально посмотрела на Джексон:
— Не знаю, Тони. А что говорят местные сплетники?
— Да много чего говорят. Всякое называют — начиная от драки и кончая жаровнями.
— По-моему, одно вовсе не исключает другого.
— Там, где дело касается инспектора Ребуса, не исключается что бы то ни было. — Джексон криво усмехнулась и протянула руку за конвертом. — А тебе, Шивон, ставим на вид.
— В пятницу буду, если примете.
— Обещаешь?
— Честное сыщицкое.
— Иными словами, еще не ясно?
— Полной ясности не бывает, Тони, ты же знаешь.
Джексон взглянула куда-то за спину Шивон.
— Вот, не поминай лиха… — пробормотала она, вновь садясь за руль.
Шивон обернулась. Стоя в дверях, на нее глядел Ребус. Она не знала, когда он вошел. Видел ли он передачу конверта из рук в руки? Мотор заурчал, она отступила в сторону, машина тронулась. Ребус вскрыл пачку сигарет и теперь зубами выуживал одну.
— Забавно, как легко приспосабливаются люди, — сказала, подходя к нему, Шивон.
— Я собираюсь расширить репертуар, — сказал Ребус. — Попробую играть на пианино носом. — Вытащив зажигалку, он с третьей попытки закурил и стал пускать дым.
— Спасибо, что оставил меня одну, голодную и холодную.
— Здесь не холодно.
— Я имела в виду…
— Знаю, что ты имела в виду. — Он задержал на ней взгляд. — Я просто хотел послушать, как станет выкручиваться Джонсон.
— Джонсон?
— Павлин Джонсон. — Он увидел, что она сосредоточенно щурится. — Он сам так себя называет.
— Почему?
— Ну, ты же видела, как он одет.
