— Сержант Кларк, не могли бы вы показать мисс Синклер…
Но Шивон уже достала фотографию и протягивала ее Хейзел Синклер.
— Это мисс Тири, — быстро сказала та.
— Значит, вам знакомо это лицо?
— Конечно. Словно из «Семейки Аддамс» выскочила. Я часто вижу ее на Хай-стрит.
— А в этом доме она бывала?
— В доме? — Синклер задумалась, и от усилия вспомнить подбородок ее совсем уж полез на ухо. Потом она покачала головой: — Я всегда за гея его держала.
— Но у него есть дети, — сказала Шивон, забирая фотографию.
— Одно ведь другому не мешает, верно? У очень многих геев есть жены. А он в армии служил, так там геев как собак нерезаных.
Шивон постаралась сдержать улыбку, а Ребус переступил с ноги на ногу.
— А потом, — продолжала Хейзел Синклер, — к нему вечно парни ходили, так и шныряли взад-вперед по лестнице. — Она помолчала для пущего эффекта. — Молодые парни.
— Такие же красавчики, как Робби?
Синклер горестно покачала головой:
— Да с ним бы я хоть на край света, задницу бы лизала ему!
— Думаю, это мы из протокола можем исключить, — с самым серьезным видом заявил Ребус, в то время как обе женщины так и покатились со смеху.
В машине по пути к причалу Порт-Эдгар Ребус разглядывал фотографии Ли Хердмана. На них Хердман выглядел высоким и крепким, с копной курчавых седоватых волос. Загорелое, а скорее всего, обветренное лицо, на котором с годами обозначились морщины, гусиные лапки возле глаз. Из окна машины было видно, как небо заволокло тучами и оно стало похоже на грязную простыню.
На всех фотографиях Хердман был запечатлен на свежем воздухе — что-то делавшим на своем катерке на берегу или выходившим в устье. На одном снимке он махал кому-то, оставшемуся на суше. На губах его играла широкая улыбка совершенно счастливого человека. Ребус никогда не увлекался катерами и яхтами — на его вкус, лучше всего они смотрелись издали, преимущественно из окна какого-нибудь паба на взморье.
— Ты когда-нибудь выходила в море? — спросил он Шивон.
— Случалось несколько раз плыть на пароме.
— Я имею в виду яхту. Ставить спинакер и так далее.
Она вскинула на него глаза:
— А его разве ставят?
— Убей меня, если я знаю.
Ребус взглянул вверх. Они проезжали под мостом Форт-роуд, дальше к причалу вела узкая дорога между гигантских бетонных опор, которые, казалось, вздымали мост до самых небес. На Ребуса такого рода вещи всегда производили особое впечатление — не природа, но самые крупные достижения человека в его борьбе с природой. Природа ставила задачи — человек находил решения.
