— Как вам кажется, — спросил Ребус, — быть может, вы сумеете дать нам более подробное описание, если немного подумаете?
— Я в этом сомневаюсь, инспектор, но если это так важно, я, разумеется, попытаюсь.
— Расследование только началось, сэр. Вы же сами знаете, что на первом этапе мы не вправе пренебрегать ни одной мелочью.
Ребус говорил с Девлином как с коллегой-профессионалом, и это сработало.
— Мы можем попробовать составить фоторобот, — продолжал Ребус. — И если это окажется кто-то из соседей или человек, которого здесь хорошо знают, это очень облегчит нам жизнь.
— Гм-м, звучит разумно, — согласился Девлин.
Решив ковать железо, пока горячо, Ребус достал мобильный телефон и позвонил в Гэйфилдский участок. Договорившись о встрече с полицейским художником на завтрашнее утро, он спросил у Девлина, не нужно ли прислать за ним машину.
— Мне кажется, я в состоянии сам найти дорогу, — проворчал профессор. — Песок из меня пока не сыплется.
Однако, провожая двух детективов к выходу, он двигался как на ходулях, словно после двадцати минут сидения за столом его суставы перестали сгибаться.
— Еще раз большое спасибо, сэр, — сказал Ребус, пожимая Девлину руку на прощание.
В ответ профессор только кивнул, стараясь не смотреть на Хейс, которая не проявляла никакого желания выразить ему свою благодарность за своевременно сообщенные сведения. Уже за дверью, когда они поднимались к следующей площадке, она пробормотала несколько слов, которые Ребус не расслышал.
— Что-что?
— Я сказала — чертовы мужики!.. — Она немного помолчала и добавила: — Я не имею в виду вас, сэр.
Ребус промолчал — ему хотелось, чтобы Хейс высказала то, что было у нее на душе.
— Как вы думаете, если бы к нему пришли двое полицейских-женщин, старый мухомор сказал бы хоть слово?! Да никогда в жизни! — выпалила она после небольшой паузы.
— Я думаю, — сказал Ребус, — все зависело бы от того, как с ним стали бы разговаривать.
Хейс с подозрением покосилась на Ребуса, но он не шутил.
— Часть нашей работы, — продолжал он, — состоит в том, чтобы притворяться, будто нам нравятся все, с кем мы беседуем, и что нам очень интересно и важно то, что эти люди могут сообщить.
— Он просто…
— …действовал тебе на нервы? Мне тоже. Что поделаешь, Девлин привык глядеть на людей немного свысока, и теперь его не изменишь. Но, как бы он тебя ни раздражал, этого нельзя показывать! Ты права: я тоже не уверен, что он расположен был с нами чем-то делиться. Старик привык сам решать, что существенно, а что нет. К счастью, потом он немного приоткрылся, чтобы поставить на место тебя… — Ребус улыбнулся. — Отличная работа, Хейс. Не часто мне удается сыграть роль «доброго полицейского».
