— А не боишься? — спросил я.
— Чего?
— Возмездия.
— Какого возмездия?
— Божественного.
— Папаша… — начала было она, развеселившись.
— Знаю, — перебил я, — бога нет. Тогда назовем это модненько — обратной связью.
— Да о чем вы говорите?
— Послушай, я байку изложу — мне один мужик в поликлинике рассказал…
…Во время войны на его глазах снаряд разорвался возле полуторки. А полуторка та везла хлеб рабочим, месячную норму. Побежал он. Шофер убит, мотор разворочен… А хлеб целехонек — полный фургон теплых буханок. Зашелся у него дух от радости… Дело-то было на лесной дороге. Взял тачку да весь хлеб в лесу и спрятал. Рабочим голодать пришлось, а он не один месяц ел досыта. Кончилась война. Жить бы да поживать. Что временем смыто, то и забыто. Ан нет. Горло у него заболело — рак. Удалили и вставили трубочку. Живет с хрипотцой. Видать, хлеб рабочих поперек горла ему стал. Ну?
— А вы кто — общественник?
— Нет, я Николай Фадеич.
— Тогда извините, у меня дела.
— И верно сказано, что неча метать апельсины перед хрюшками…
— До свидания.
— Только сообщите место вашей работы, гражданка.
— Зачем вам?
— Письмо туда отправлю насчет этого факта.
— А я не скажу адрес! — повысила она голос.
— Ничего, в жилконторе узнаем.
Я уже было повернулся… Только она цап меня за руку, в которой бачок пластмассовый. Неужели, думаю, хочет этот бачок на мою лысину надеть? При ее росте плевое дело, хотя крышка будет мешать. Да ведь педаль есть.
— Николай Фадеич, — вдруг сказала она тем хорошим голосом, с которого начинала. — К чему ссориться? Ваше замечание я учту…
И ее белая и длинная рука не к бачку пластмассовому тянется, а к бутылке стеклянной и самой пузатой. Наполнила две рюмки и одну мне подносит:
— Выпьем по-соседски…
Чего греха таить — хотелось мне приложиться. Настроение плохое, плюс перед щами, которые Мария варит, плюс бутылка фасонистая, плюс дух крепкий, дубовый, плюс вообще… Но отказался — не могу выпивать с хлебным убийцей. Да и не от души поднесено.
Она свою рюмку выпила махом, поморщилась и глянула на меня откровенно:
— Все-таки вы ящер ископаемый…
Вернулся я домой и руки вымыл, поскольку имел дело с нечистотами.
— Господи, полчаса мусор выносил, — удивилась Мария.
— Понимаешь, ящерицы в доме завелись…
5
Повадился я в баню. Пар да веник — не надо денег. Но это дело сноровки требует. А то одна девица сходила в баню — мне сварщик рассказал случай, наподобие байки…
…Пришла, а в женском отделении очередь. Поднялась во второе женское — ни души. Видать, только что открыли, а банщица вышла куда. Разделась, значит, и пошла было в мыльную… Вдруг слышит гул — пол дрожит. Открывается дверь, и, пресвятая богородица, входит колонна воинов. Солдат то есть. Она взвизгнула не хуже поросенка и мочалкой прикрылась. А старшина-то проявил военную сметку. Как гаркнет: «Смирно! Никто ничего не видит! Рядовой Васюточкин, повторить!» — «Ничего не видим, товарищ старшина!» Она платье на себя, мочалку под мышку и бегом домой, немывшись. Между прочим, рядовой Васюточкин потом на ней женился. Видать, нарушил он приказ старшины и кое-что разглядел. Повезло солдату — где еще увидишь натуральную женщину без косметики?.. Ну?
