— Хотите сказать, что наших детей прельстил ваш внешний вид? — не утерпела цыганистая.
— Ни грамма. Я им рассказал про ребят из бригады.
— Потом-то дети одумаются, — вздохнула трехлапая. — Но сейчас стоит вопрос о девятом классе.
— А главное, дамочки, человек я веселый.
— Ну и что? — спросила рыжевато крашенная.
— А ребята любят веселых, гражданочки.
— Неужели вы не слышали о престижности? — вскинулась полненькая.
— Что за зверь? — прикинулся я.
— Социологическими опросами установлено, что престижными стали профессии писателей, режиссеров, артистов, спортсменов… — растолковал мне говорящий кабачок.
Да с неспрятанной радостью. Мол, ребятки поумнели, в престижности разбираются. Господи, будто открытие сделала. Да сколько я себя знаю, всегда навалом было тех, которые тянулись к чему полегче, что поинтересней, что пожирней. Молодые люди разобрались в этой самой престижности, растудыть ее в колею… А ведь эти молодые люди каждодневно едят хлеб, да небось с маслом; каждодневно живут в домах, спят на кроватях и врубают телевизоры; каждодневно включают свет, воду и греются у паровой батареи; штаны с рубахой надевают… А рабочего человека посчитать престижным позабыли? Вот так молодые люди! Или дураки, или выжиги.
Я поднялся.
— Куда же вы, Николай Фадеевич? — удивилась старшая.
— Бригада ремонтирует хлебовоз, дамочки. Чтобы, значит, булки вам развозить…
— Мы тоже работаем не меньше вашего, — вспыхнула черненькая.
— Гражданки, с вами тары-бары разводить, что козла доить.
— Николай Федулыч, больше вам нечего сказать? — спросила старшая, еще более твердея ликом.
— Вопросик есть, — признался я и страшно повел глазами, поскольку стал Федулычем. И обратился к затоваренной, трехлапой: — Насчет вашей сумки… Одна лапа подвернулась, или там полтора цыпленка, или вы достали какого трехлапого бройлера?
Домноподобная, рыжеволосая как захохочет.
10
До конца смены час оставался, если не прихватывать. Я проверял гидроусилитель. И вдруг под все потолки и на все дворы голос из репродукторов: мол, бригадира экспериментальной бригады такого-то срочно к директору. Я, конечно, руки в бензин, а потом тер еловым мылом и шпарил горячей водой, поскольку готовился к рукопожатию.
Директора, Сергея Сергеевича, я знаю с младых ногтей. Наши карьеры шли как бы рядышком и в одном направлении. Я был автослесарем, а он после института занял должность старшего механика. Потом я был автослесарем, а он стал начальником автоколонны. Потом я был автослесарем, а Сергей Сергеевич сделался главным механиком. Потом я, значит, был автослесарем, а он превратился в директора. Ну а потом судьба показала ему фигу и обернулась лицом ко мне: Сергей Сергеевич так и остался директором, а я двинулся до бригадира экспериментально-ремонтной бригады…
