— Из-за дури, — сказал Кочемойкин.
— А дурь с бутылкой ходит в обнимку, — ответствовал я, зыркнув на Матвеича.
Плотник он крепкий, и вид у него дубленый. В свои годы другие авторемонтные специальности усвоил. Правда, хромает в буквальном смысле на правую ногу.
— Кочемойкин, а к тебе есть разговор длинный, но потом. Ну, теперь шуруйте камешки в мой огород.
— Работаем медленно. — Кочемойкин первым бросил.
— Мы с тобой поговорим, — уверил я.
— У меня того… в субботу день рождения, — сказал Матвеич, вроде бы сильно в этом сомневаясь.
— Придем! — Эдик хлопнул его по плечу.
— Умеренно отметим, — согласился и я.
— Аккумуляторы мы выбрасываем, а их бы перебрать, — дельно подметил Валерка.
— Фадеич, а заработки ты обещал повыше, — сказал Кочемойкин.
— Погоди, бригада еще мало существует. А вообще-то, ребята, дело не в заработках.
— В чем же? — залыбился Кочемойкин.
— Для Фадеича все дело в плане, — очнулся от дум Василий.
— И не в плане, — разъяснил я.
— В престиже, — подъелдыкнул Валерка.
— В почине, чтобы прославиться на всю страну. — И Эдик туда же.
— Бесплатных починов не бывает, — не согласился Матвеич.
— В буфете селедкой торгуют. — Тезка мой Николай не остался в стороне от разговора.
Подначили меня и глядят, чем буду крыть. Ну, думаю, тоже крючок закину:
— Все дело, ребята, в правильном притыке второй сущности к первой. Ну?
5
К своему дому теперь я подходил с какой-то пришибленностью. Укористые глаза жены, Генка молчащий…
В передней Мария чуть не придавила меня к стенке. Сама пунцовая, шепчет про какого-то гостя, который якобы сидит в комнате. Ну, я зачесал две волосинки на третью. И вошел.
Чай пила небольшая беленькая дамочка, которую я никогда не видел, но сразу узнал, поскольку чистая копия Весты-невесты.
— Коля, познакомься, это Лидия Аркадьевна…
Какие уж тут поскоки, коли родственниками станем. Я протянул руку и поприветствовал ее по-свойски:
— Будем знакомы, сватья. Николай я, Фадеич.
Женщина она симпатичная, лет сорока пяти. Все в ней мелкое — губки, носик, колечки белесых волосиков, — а вот глаза большущие, будто чужие, ей-богу, величиной с наручные часы, и серые с голубоватым подсветом.
— Давно бы пора познакомиться. — Она улыбнулась своими губками очень приятно.
— А коли пора, то давай, мать, полноценный обед, — предложил я Марии.
— Спасибо, Николай Фадеич, я сыта.
— Лидия Аркадьевна, все недомогания от недоедания.
— Это он шутит, — перевела Мария.
Гостья, а теперь наша сватья, глядит на меня проницательно — Марию, видать, она уже рассмотрела. Под этим ее взглядом налил я себе чаю.
